Свежие истории от 23 сентября 2024

шло.

Младший со мной поделился — что глупо подшучивают, мелкие пакости строят, и ржут.

А, когда он мне это вечером рассказал, мне на следующий день никак было с работы не сорваться.

Дождались старшего со школы — у него больше уроков. Говорю: "У твоего брата такие-то проблемы — ты знаешь? "

Он отвечает: "На той неделе он мне рассказывал, но было ещё не критично".

Я продолжаю: "Сейчас уже может стать критично. А я завтра никак не могу".

Старший говорит: "Ладно. Сделаем... "

А они оба у меня пацаны домашние и спокойные росли. Учились нормально, и с дисциплиной никаких проблем. Всё на понимании.

На следующий день приезжаю с работы поздно.

— Привет, папк!

— Привет, папк!

Я — ужинать. Младший заходит на кухню, рассказывает:

— Звонок на перемену прозвенел, ещё учительница не вышла, — заходит брат, а с ним человек восемь его одноклассников. В классе стало сразу тесно. И они по очереди все ко мне с рукопожатиями. Привет! Как дела? И они заняли все проходы — кроме учительницы из класса почти никто и не вышел. Я с ними проболтал всю перемену. Звонок прозвенел на урок, они такие: "Ладно, мы пошли. Ты, если что, тоже к нам заходи".

Понятно, что у младшего моего с того дня те проблемы были сняты.

А когда надо было один на один — он и сам справлялся. Дерзость нужная у него была.

нырнули в минное поле. Линкор преследовать не стал и поотстал на пару сотен кабельтовых, в надежде на то что сами подорвуться или дым рассеется и типа добьем...

И принял дед решение, вплавь, разгребая мины руками уходить от преследователя, прикрываяь дымом...

Октябрь, Балтика, температура воды чуть выше 10 градусов. Кого послать?

Боцман пожилой уже, матросики, практически все ранены, он да механик остались. Ну и поплыли они поочередно, меняясь каждые 5 минут по волнам мины толкая. Тяжелейшее переохлаждение было им наградой, но корабль спасли, минное поле прошли и исчерпав весь запас дымовых шашек ушли от преследования.

По возвращеии в Кронштадт всю команду в госпиталь отправили, кого раны лечить, а кого и отогревать. Представили деда тогда к звезде Героя, а механику Славу дали.

Сидит дед в госпитале через пару недель, отогревается спиртом с начальником хозчасти. Земляками оказались, общаются, за жизнь трындят.

И предлагает ему НачХоз бизнес по-русски учинить, мол пайки матросские порезать малька, по возвращении деда на корабль, а прибыль с продажи в пополаме, сбыт мол есть... Обидно деду стало, как я понимаю, в Питере блокадникам матросские пайки продавать за золотишко, не утерпел и сунул НачХозу в репу...

Крики, вопли, сопли, нападение на старшего офицера, суд... Ничего дед тогда не рассказал ни на следствии, ни на суде...

Звезду Героя не дали. Офицерского звания лишили. Отправили в штрафную роту защищать Питер.

После ранения перевели опять на флот, но уже матросом. Окончил дед войну в Кенигсберге в звании главстаршины в 1946. И до самого дембеля четко пайки матросские контролировал при получении и выдаче. ..

Я помню тебя Дед! Пусть земля тебе пухом будет!

согласия на брак отказалась, поскольку жених был неперспективным, без дохода и имени. И тогда он написал роман "По эту сторону рая" — вот прямо за лето после отказа написал и в сентябре отнес в издательство. В издательстве роман приняли (очень быстро — 4 сентября он отнес — 16-го его официально приняли). Зельда возобновила помолвку с ним, как он есть теперь будущий знаменитый писатель. Но публикацию отложили до весны. (я вообще заметила, что книги в то время часто печатали весной — наверное, к лету у них был самый разгар читательского сезона?)

Весною, в марте 1920, роман напечатали тиражом в три тысячи. И эти три тысячи первого тиража были распроданы ровно за три дня. Через день после продажи всех экземпляров Фитцджеральд послал телеграмму Зельде — приезжай в Нью-Йорк, там поженимся. И они поженились — через неделю после выхода его романа.

Теперь он был успешный начинающий писатель. Первый роман допечатывали раз двенадцать, и за два года после выхода было продано 49 075 экземпляров. Американские издатели считают не выпущенные, а проданные книги — и именно в них определяется успех или не успех писателя. Заработал Фитцджеральд на нем не то, чтобы золотые горы — 6 200 долларов за первый год.

Второй роман "Прекрасные и проклятые" он написал через два года после первого. В СССР он, кажется, вовсе не переводился и не издавался (первое упоминание я нашла от 2008 г). Основываясь на успехе первого романа, издатель заложил первый тираж в 20 000 копий. Потом было напечатано и продано еще 50 тысяч. Итого всего 70 тысяч.

Сразу после второго романа он задумал идею третьего, но прошло еще три года, пока он его написал. Уже готовый роман издатель уговорил переписать, чтобы прояснить характер Гэтсби. Сам Фитцджеральд считал, что пишет теперь не ради сюжета и деталей, а ради чистого художественного воплощения, что это будет художественное, артистическое произведение. Он отказался от десятитысячного аванса, если роман будет сериально печататься в журнале, потому что хотел выпустить его целиком и как можно быстрее. В общем ему заплатили около шести тысяч — часть авансом и часть сразу после выхода.

Первый тираж был в 20 тысяч. Сразу после публикации Фитцджеральд стал телеграфировать издателю с вопросами — и каков успех? Успех непонятен — осторожно отвечал издатель. Рецензии были тоже двойственные — часть рецензентов хвалила, часть сокрушалась, что писатель не поднялся до ожиданий читателей. Друзья его в частных письмах роман превозносили, но ему нужно было общественное признание и реальный успех в продажах. В критических рецензиях писали, что роман скучен, вымучен, что в нем нет того таланта, что обещали два первых романа писателя, работа слабая и второстепенная.

Хотя роман был напечатан еще одним тиражом, многие экземпляры остались нераспроданными годы спустя. Всего до его смерти в 1940-м было продано 25 000 экземпляров. Сам он при издании с надеждой расчитывал, что продано будет не менее 75 тысяч сразу после издания. Заработал он на нем всего 2 000 долларов. За 15 лет после выпуска роман потихоньку отправлялся в забвение. К сороковым годам джазовые вечеринки двадцатых казались уже глубоким прошлым и роман был как бы "анекдотом про старые времена". Неплохие деньги ему принесла продажа прав на экранизацию. Но все это было не то. Фитцджеральд рассчитывал, что роман поставит его в ряды настоящих серьезных писателей, упрочит его положение — но этого не случилось.

Следующий роман он выпустил только через девять лет. В нем нашли отражения печальные события с шизофренией его жены Зельды, его роман с молодой голливудской старлеткой и общее его ощущение, что он неудачник в конечном итоге. Я знаю, что у многих он любимый и нравится больше Гэтсби. И этот роман тоже продавался не блестяще и рецензии были не единодушны. Так что на момент смерти в 44 года от третьего инфаркта Фитцджеральд думал о себе как о неудачнике, главные романы его были не поняты и не оценены читателями и критиками, не принесли ему тех доходов, на которые он надеялся.

И тут наступает мой любимый момент — перемена участи. Не у писателя, к сожалению, но у романа.

Во время войны (второй мировой) организуется специальный комитет по обеспечиванию американских солдат книгами. И "Гэтсби" в рамках этого проекта печатается в страшном количестве экземпляров и отвозится воюющим. Книги пользуются такой же популярностью, как пин-ап картинки. Таким образом было роздано 155 тысяч экземпляров "Гэтсби". На войне люди с новым увлечением читали про мирную жизнь, красивых женщин, преданную любовь и исполненную американскую мечту — из ничего создать сказочное богатство с замками, красивыми машинами, шелковыми рубашками и фантастическими вечеринками. К концу войны было не менее 155 тысяч человек, которые считали, что роман — классика, его нужно читать всем, и он всегда тут был.

Уже в пятидесятые годы роман входит во все обязательные школьные программы, автор его начинает переходить и обосновываться в категории "великие американские писатели". В 51-м году выходит биография писателя, где роман описывается, как успешно принятый критиками — и это добавляет уверенности к мнению читателей. К 1960-му роман уже считается американской классикой и продается стабильно по 50 000 в год. И популярность его только растет. В наши дни он продается по 500 000 экземпляров в год (и еще 138 000 электронных книг по отчетам прошлого года). Всего по миру продано 25 миллионов экземпляров этого романа.

И мне очень-очень грустно, что ничего этого не досталось самому Фитцджеральду, и он этого не увидел, и умер, ощущая себя совсем другим, чем мы его знаем сегодня — неудачником, не сумевшим написать то, что докажет читателям, что он хороший серьезный писатель. К 60-м ему было бы всего 64 года — он вполне мог бы получить всю заслуженную славу. Так что я могу только повторить вывод из прошлого поста: пить надо меньше, а жить долго, чтобы слава успела тебя нагнать неспешным шагом...

исключения, летчик на "спарке" мог взять с собой в полет техника самолета.

Для тех, кто в танке служил, объясню. "Спарка" — это такой двухместный самолет. Боевой истребитель, понятно, был одноместный. Вот. Второе место в ней освобождалось за счет снятия кое-какого спецоборудования, и устанавливалась еще одно кресло. Использовалась она, в основном, в учебных целях.

Брали техника только для перелета из пункта А в пункт Б. И полет в этом случае всегда был "гладким" и дозвуковым. Делалось это с единственной целью. Опытный техник в точке прибытия, мог один и быстро сделать полную предполетную подготовку. И самолет без всякой задержки возвращался обратно. Потому что, часто бывало, что местные авиатехники не умели обслуживать данный тип самолета, или умели, но не имели допуска. Или, еще какая херня. А тут удобно, все свое привез с собой.

Вот, наконец, собственно, и сама история.

Случилась она, в N-ском истребительном авиаполку. Служили там два очень опытных и заслуженных человека. Летчик и Техник. Кто не знает, кто такой техник, быстро вспоминает фильм "В бой идут одни старики", и техника

(механика) самолета в исполнении артиста Алексея Смирнова. Это будет хорошая картинка к истории.

Служили давно, понимали друг друга с полуслова, и раньше у них был один общий самолет. В смысле, Летчик на нем летал, а Техник его готовил. Но годы пробежали, Летчик был еще ничего себе, боевой, а вот Техник уже начал потихоньку готовиться к пенсии, и мудрое командование полка, понимая, что человек выдыхается, перевело его с обслуживания боевого самолета на "спарку". "Спарка" на полетах требовалась не часто, делала по одному, два вылета за смену, а могла и вовсе все полеты скромно простоять в сторонке. Да, и забыл сказать, друг друга они называли

Степаныч и Васильич.

Было раннее утро. В полку начинались очередные, плановые полеты.

"Спарка", сгорбившись длинным "фонарем", как обычно, стояла на самом краю бравого строя боевых истребителей. Летчики получили задания, и расходились по самолетам. Техник "спарки" Васильич, в ожидании, тихо сидел под крылом, прячась от встающего, но уже жаркого, южного солнца.

Вдруг, он увидел, как вдоль самолетов, прямо к нему, быстро шагает заслуженный летчик, но для него уже давно, просто Степаныч.

– Степаныч, здорово. Я не понял, ты ко мне?

– Да. Здорово, Васильич, как самолет?

– Ласточка, Степаныч, ты же знаешь. Все проверил, полная заправка, все в норме, можешь лететь.

– Слушай, Васильич, тут такое дело. Мне сейчас надо быстро смотаться на аэродром подскока, там кое-что обсудить, и сразу обратно. Ты полетишь со мной, разрешение командира есть, – и протянул ему второй шлем.

– Не, Степаныч, не шути так, я не могу. Да, правда, не могу я сегодня, мне вечером еще на родительское собрание в школу к младшему надо.

– Васильич, ты это, давай не мудри, на все про все, уйдет не больше трех часов. К обеду вернемся. Не тяни, садись быстрее, и поехали.

– Ладно, ладно, Степаныч, не кипятись. Надо, так надо. Слетаем. Только ты это, иди, погуляй минут десять, ну покурить хоть сходи.

– На хрена еще?

– Ну, мало ли что. Знаешь ведь, самолет – это такая штука. Дай-ка я, на всякий случай, еще раз все проверю.

Комбината, Треста, Начальник моего управления.

Я был молодым мастером ведущим объект, владел ситуацией на объекте, но моего мнения никто из них никогда не спрашивал.

Да и я никогда не вступал в их разговоры.

Понимал — кто ОНИ, а кто я.

Но однажды, так бывает среди тех, кто привык говорить пафосными фразами не вникая в суть дела, все их рассуждения и решения зашли в тупик.

Повисла пауза. Никто из них не знал как быть и что делать.

И кто-то из них, вдруг, обратил внимание на меня, и сказал:

— Ну а ты, мастер, который постоянно присутствуешь на совещаниях, год уже ведешь этот объект, почему молчишь?

— У тебя есть своё мнение?

Даже не так.

Сказано было строго, с вызовом, и с неким безнадежным пренебрежением:

— У ТЕБЯ ЕСТЬ СВОЁ МНЕНИЕ?!!

Мне показалось, что транспорт за окном, птицы, все механизмы, которые тарахтели только что на стройке, все разом умолкли.

Все взоры находившихся на совещании, повернулись в мою сторону.

ОНИ ждали что я скажу, ждали моего решения.

Это для меня было так неожиданно, так впервые, что я даже растерялся.

И, не найдя ничего лучшего, сказал:

Да! У меня есть своё мнение, но оно Вас всех обидит...

* * *

Шутки шутками, но перематывая пленку жизни назад до того момента, я понял — именно с того момента, с той фразы, я и родился как самостоятельный, уважающий себя человек.

Но вы наверняка видели подобного уровня бичей в штанах розового цвета с начесом и дырками, свитерах с микиимаусами и единорогами и шапках типа "пирожок из жопы крокодила". Само собой калоши из ботинок 70-х годов выпуска. По жизни они ракето- и реакторостроители, но вот на даче оттягиваются по полной. А как всякие ученые у них неизгладимая страсть к физическому и химическому эксперименту. Это насчет засамогонить какую-нибудь растительность, чисто в лечебных и познавательных целях. Вот так они однажды и обратили внимание на наши усыпанные ягодами терновник и черноплодку. Решили сгородить настоечки на их основе. Вино делать и гнать самогон показалось им слишком длинным процессом.

Поэтому в загашнике достали ультразвуковой экстрактор и старую соковыжималку. Або в любом эксперименте надо сравнивать разные технологии. Наэкстрагировали четыре 5-литровых бутылей: по две терновника и две черноплодки.

Закупили ящик самой массовой водки в сельпо. И оставили настаиваться настойки на неделю рабочих будней.

Суббота вечер, беседка в нашем саду (чей терновник и чья черноплодка - тот и хозяин). Все как положено, картошечка, петрушечка, колбаска в нарезку, огурчики, помидорчики и экспериментальные образцы из терновника и черноплодки.

Ну, с увидом, по немножку. Вау, как вкусно, чистый сок. Это был отжатый. Теперь экстрагированный. Не поняли. Надо повторить.... Мы предупреждали, что ягоды эти весьма опасные. Одни расслабляют, другие понижают давление. Да ну, ты что, да это сок... Ага, сок, из черноплодки, да на водочке. Пьется как водичка. Да да. Случилось ожидаемое. Будучи в полном разуме, при самой чистой и светлой голове, захотелось нашим экспериментаторам проветриться. И все. Руки работают, голова светла и чиста, а ноги не двигаются. Совсем. А снизу прижимает, зов природы, личинку там отложить да облегчить как-нибудь. Но не идут ноги. Кое как с помощью вызванных срочно жен герои-эксперимента были оттащены в кусты. Вы когда нибудь видели какающую профессуру, причем лежа. А сами пробовали? О, это настоящее японское шоу. Вам точно не понравится так как японцам. Думаете все?

Нет на следующий день наши экспериментаторы прокрались в беседку и утащили оставшиеся настойки. Будучи пойманными с поличным, клятвенно обещали не поить своих коллег на корпоративах. Но судя по бегающим глазкам, этот эксперимент над бухгалтерией и студентками им явно стал интересен. Однозначно новогодние корпоративы у физиков и химиков будут удачными.

Дорогие женщины, когда вам мужчины будут предлагать домашнее винцо и настоечки, особенно на черноплодке, будьте бдительны! Это провокация.

Израиль, в самый разгар войны за независимость, британцы пытались предотвратить доступ еврейских организаций, а позже и еврейского государства, к оружию и боеприпасам. Несмотря на это, Израиль сумел найти выход из ситуации, проведя одну из самых ярких и почему-то редковспоминаемых операций в своей истории, по сути создав собственные военно-воздушные силы.

Предистория. ВВС Израиля до создания государства насчитывали 12 малопригодных для ведения боевых действий самолетов. Тогда премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион отправил пилота и первого летного инструктора ХаГаны Эммануэля Цура искать и доставить в Израиль боевые самолеты любой ценой. Помимо того факта, что Цур был одним из лучших (и одним из единственных) пилотов Израиля, он обладал обширными связями с людьми своей отрасли в Европе: от будущего создателя Миражей Марселя Дассо до Антуана де Сент-Экзюпери, поэтому его кандидатура была наиболее подходящая.

Первые самолеты. Поначалу у Цура получалось без особых приключений выкупать различные английские самолеты, находящиеся в частном владении. Он вывозил их с территории Британии и с пересадками в Париже и Никосии доставлял их в Израиль. Однако в скором времени британцы поняли, что происходит, выявили личность “контрабандиста” и начали его искать, и Цур осознал, что для следующей операции потребуется нечто большее, чем связи и умение летать на длинные расстояния.

6 бомбардировщиков. По своим каналам Цур узнал, что какой-то коллекционер в Англии, ветеран Королевских ВВС, выставил на продажу 6 бомбардировщиков типа Beaufighter, которые несколько лет назад отлично зарекомендовали себя, приняв активное участие в битве за Британию в 1940 году. Цур прибыл в Британию из Франции на легком самолете, идя на предельно низкой высоте, чтобы не засветиться на радарах. Взяв вымышленное имя, Цур добрался до самолетов и, убедившись, что они совершенно исправны, начал думать о том, как же их вывести из страны.

Все как в кино. Находясь в Британии, Цур познакомился с молодой женщиной, мечтавшей стать актрисой. Она-то и натолкнула израильского летчика на совершенно сумасшедшую идею. Цур основал фиктивную кинокомпанию, якобы снимавшую фильм о героизме новозеландских пилотов во Второй мировой войне, а чтобы ни у кого не возникло сомнений в правдивости процесса, Цур действительно начал производство фильма: написал заслуживающий доверия сценарий, провел прослушивания, набрал съемочную группу и актеров, включая десятки статистов, и начал съемки. Все — от фотографов до осветителей — думали, что участвуют в настоящем кино. Продюсеры даже провели несколько дней съемок, чтобы все выглядело по-настоящему. Разумеется, в фильме про легендарных новозеландских летчиков не могло обойтись без реальных самолетов, которые были выкуплены для нового фильма. Ими и стали те самые 6 бомбардировщиков Beaufighter.

Контрабанда. Однако легально приобрести самолеты было лишь половиной проблемы, их нужно было еще вывезти в Израиль. Тогда Цур в рамках съемок получил у властей разрешение на управление самолетами для переброски самолетов в Шотландию, которая пейзажами гораздо больше походила на Новую Зеландию. И так он вылетел с пилотами на четырех самолетах (один разбился за несколько дней до операции, а один вышел из строя), якобы направляясь в Шотландию, но через несколько часов все самолеты приземлились на Корсике, а оттуда с пересадкой в Югославии перелетели в Израиль на базу Тель-Ноф.

После. Еще до того, как британцы поняли, что произошло, уже на следующий день самолеты участвовали в войне. Сам же Цур различными способами привез в Израиль еще много самолетов, ставших основой новых ВВС Израиля, а после окончания войны Эммануэль стал первым директором аэропорта Лод (впоследствии Бен-Гурион).