|
Наблюдал сегодня в "Ашане" сценку. Стоит в проходе между рядами мужичок, невысокий, щупленький, лицо неприятное, неопрятный, уже изрядно пьяный и, что самое гнусное, воняет от него вперемешку потом, перегаром и дерьмом. Причём дерьмом сильнее всего. В одной руке он держит банку с консервами какими-то, а другой держит тележку, которая вместе с ним наглухо перегородила проход. И вот идёт по этому проходу хорошо одетая женщина лет пятидесяти, тоже с тележкой. Подходит к мужичонке и вежливо к нему обращается:
— Молодой человек, разрешите я пройду. Мужик поворачивается, осматривает её и таким базарным голосом: — Проходи, я чё – не разрешаю? — Извините, но ваша тележка мешает. — Чё она мешает? Мене не мешает. Тебе мешает – возьми обойди. — Вы не могли бы выйти из прохода. Вы мешаете пройти. — Чё ты хочешь? Из какого прохода? И тут женщина, понимая, что придется обходить этого козла, ставит в диалоге жирную точку: — Ну, судя по запаху, из заднего вы уже вышли. |
| 04 Aug 2006 |  |
| - вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Недавно открыл для себя книгу ("Неизлечимых болезней нет") великой американской целительницы Хильды Кларк. Не могу не поделиться.
Начну по алфавиту: Аппендицит.
Цитирую: "Если есть подозрение на аппендицит, проведите цеппинг. Но так как токи плохо проникают в кишечник, проводите цеппинг в течение двух недель и принимайте две ложки настойки чёрного грецкого ореха. Мойте руки перед едой".
Конец рецепта.
Небольшое разъяснение. Цеппинг- это лечение генератором, схема которого приведена в книге. Кто не имеет возможности собрать генератор, не беда. В книге это предусмотрено. Нужно взять трёхвольтовую батарейку, и мокрым пальцем или языком быстро-быстро постукивать по положительному выводу батареи. Чем с большей частотой постукиваешь, тем выше лечебный эффект.
Офигеть. Лизать две недели батарейку при аппендиците. Остальные рецепты тоже на уровне.
Читаю книгу запоем. Рекомендую
В десятом классе в школе был предмет – ОБЖ. Он в нашей демократической стране заменил начальную военную подготовку. Вел у нас этот ОБЖ лысый сильно пьющий майор, в котором от армии осталось только звание. Это, кстати, несколько сдвигало подростковые представления о военных. На уроках его никто не слушал, на задних рядах играли в карты. Реальность оказалось совсем другой, хотя пьют в армии действительно много.
Однако, так было не всегда. История эта из середины 70-х, когда НВП была нормальным предметом, а каждый старшеклассник в стрельбе уверенно выбивал 25 очков из 30. Тогда регулярным явлением были походы в тир. Наш сегодняшний герой – назовем его Иваном — с детства имел плохое зрение.
Что никак не влияло на нормы огневой подготовки, и не служило отмазкой в глазах военрука.
Иван и так меткостью не блистал, а очки, понятное дело, ее не добавляли.
Поэтому на огневом рубеже выцеливал долго. Так долго, что все уже успевали отстреляться. И вот, когда он в очередной раз упорно пытался совместить мишень, мушку и целик – военрук не выдержал и повысил голос:
– А ну, Ваня, ты чего там мнешься?
И кто-то за плечом прошептал, но все услышали:
— А он его ближе подпускает…
На репетиции первой оперы Сергея Рахманинова "Алеко" к молодому, ещё никому не известному, двадцатилетнему автору подошел Пётр Ильич Чайковский и смущённо спросил:
— Я только что закончил двухактную оперу "Иоланта", которая недостаточно длинна, чтобы занять целый вечер. Вы не будете возражать, если она будет исполняться вместе с вашей оперой?
Потрясённый и счастливый Рахманинов не смог ответить и молчал, будто воды в рот набрал.
— Но если вы против... — начал Чайковский, не зная, как истолковать молчание молодого композитора.
— Он просто потерял дар речи, Пётр Ильич, — подсказал кто-то из окружающих.
И Рахманинов в подтверждение слов о потери дара речи усиленно закивал головой.
— Но я так и не понял, — засмеялся Чайковский, — против вы или нет. Если не можете говорить, то хоть подмигните...
Рахманинов так и сделал. Подмигнул. Для убедительности несколько раз подмигнул.
— Благодарю вас, кокетливый молодой человек, за оказанную мне честь, — совсем развеселился великий композитор Пётр Ильич Чайковский.
Все великие коллекции возникли на абсолютно пустом месте.
Подарили тебе в детстве польскую жвачку с Лелеком и Болеком, ты ее сжевал, а фантик не выбросил, смотришь, вдруг и затеешь собирать этикетки. Кто знает?
Я вот, кстати, тоже, уже почти сорок лет, перманентно, хоть и без фанатизма, собираю