В 2007 г. бывший чикагский риэлтор Джон Малуф за 400 долларов купил на “гаражной распродаже” коробки, в которых оказались около 150 000 негативов и несколько тысяч фотографий.

Малуф сделал покупку вслепую, на обычном для Америки аукционе, когда содержимое хранилищ, за которые не платят, выставляют на торги без предварительной оценки. Можно получить кучу барахла, а можно что-то ценное, что можно продать.

Малуфу достался настоящий бриллиант — он открыл миру потрясающего фотографа по имени Вивиан Майер.

Женщина, которая оставила после себя богатейшее наследство в виде своего архива уличных съемок, на протяжении 40 лет работала няней в разных богатых семьях (она, например, служила в семье знаменитого телеведущего Фила Донахью).

Майер гуляла с детьми по городу и фотографировала уличную жизнь на свой Rolleiflex, просто в качестве своего хобби, почти никому не показывая результаты, но не забывая аккуратно складывать и хранить негативы. Женщина и не подозревала, что снимает на уровне лучших мировых мастеров уличной фотографии.

Когда архив с негативами и отпечатками стал занимать слишком много места, Майер сняла хранилище, которое оплачивала, пока не оказалась в доме для престарелых.

Тогда-то ее архив и достался Джону Малуфу, который стал устраивать выставки работ Вивиан, выложив часть фотографий на Flickr. В 2011 году был издан первый фотоальбом с работами Майер, о ней заговорили как о великом фотографе, но она об этом не узнала, уйдя из жизни в апреле 2009 года.

Фрунзик Мкртчян 20 лет обходился без паспорта, его главным документом была всесоюзная популярность

Брат знаменитого актёра Алберт Мкртчян рассказал в интервью "МК" в 2004 году, что у Фрунзика было два паспорта — настоящий и самодельная красная книжица на имя Мгера Мкртчяна, подаренная друзьями. Родственники и друзья звали Фрунзика Мгером, и именно это имя носит названный в его честь Артистический театр в Ереване. Имя Фрунзе было дано родителями в честь Михаила Фрунзе. Оба паспорта Фрунзик/Мгер потерял и говорил, когда у него спрашивали про жизнь без документов: "Мне не нужны ни деньги, ни документы. Меня и так везде узнают и принимают".

Георгий Данелия вспоминал случай, как он вместе с Фрунзиком Мкртчяном и Вахтангом Кикабидзе отправился в Кремль получать Госпремию за "Мимино". Охрана, конечно же, попросила лауреатов предъявить документы. Мкртчян так ответил охранникам: "Разве иностранные шпионы в Кремль без документов ходят? "Его без скандала пропустили.

Смоктуновского исключили из списка кандидатов в депутаты Верховного Совета СССР из-за тоста

Иннокентий Смоктуновский любил прикидываться странным "небожителем" в жизни, особенно перед чиновниками, чтобы избежать ненужной общественной нагрузки. Говорят, что в конце 1970-х актёра всерьёз рассматривали в качестве кандидата в депутаты Верховного Совета СССР. Но на пышном банкете, организованном в честь потенциального кандидата, Иннокентий Михайлович произнёс тост, который напугал чиновников и лишил его малейшей возможности стать кандидатом: "Я хочу выпить за то, чтобы полки магазинов заполнились, а на столах наших избирателей появились такие же продукты, какие я вижу здесь".

Великая княгиня Мария Павловна Старшая, или тётя Михень, как её звали в семье Николая II, отличалась недюжинным умом и умением добиваться своего. Окружающие считали, что из неё вышла бы отличная императрица, её, собственно, так и звали — третья императрица (после Александры Фёдоровны и вдовствующей Марии Фёдоровны). А ещё она обожала

Павел Николаевич Орленев в 1895-1900 гг. служил на сцене Суворинского театра. Чехов и Орленев приятельствовали. Сам остроумный собеседник, Антон Павлович любил слушать актёрские байки, которые Орленев был мастер рассказывать.

Многочисленные знакомые Орленева часто просили его устроить встречу со знаменитым Чеховым, когда тот приезжал в Петербург. Особенно приставал к артисту с этой просьбой редактор "Правительственного вестника" Сергей Семёнович Трубачёв, помогавший Суворинскому театру деньгами. "Я только посмотрю на него и пожму ему руку! " — умолял он Орленева.

Отказать спонсору артист не мог, хоть и прекрасно знал, что писателя назойливое внимание публики тяготило. Орленев принялся перед Чеховым расхваливать Трубачёва, говорить, какой это хороший и душевный человек, и упрашивать писателя с ним познакомиться.

Антон Павлович внимательно выслушал артиста и задумчиво произнёс: "Слушайте, Орленев, разве может быть редактор "Правительственного вестника" хорошим человеком?".