Еще год назад я начала замечать, что со мной творится что-то не то. Вполне банальное плохое настроение затягивалось и перерастало в полнейшую апатию. Я всеми способами пыталась избегать реальности — спала по 14-16 часов, смотрела сериалы, не выходила из дома неделями, ограничивала общение, насколько это вообще возможно. Если все-таки общалась, то не подавала виду, насколько подавлено и тошно я себя чувствую. Любая мелочь могла заставить меня заплакать или обидеться, хотя такое поведение совсем на меня не похоже.

Пытаясь проанализировать свое состояние, я пришла к невеселому выводу — это депрессия. Я прочитала сотню статей по психологии, но не хотела признавать этот факт. И в тоже время осознавала, что мои руки опустились и я не могу себе помочь. Самым рациональным выходом казалось посетить психолога, что и было сделано. Мои подозрения подтвердились. Самым обидным оказалось, что я не могу поделиться переживаниями с близкими, они переводили все в шутку и этим делали еще больнее, поскольку депрессия считается чем-то вроде простуды. Поверьте, это не так! Какое это мучительное состояние, эмоциональное дно... Если вы видите, что с вашими любимыми и родными что-то происходит — не игнорируйте. В такие моменты особенно важно чувствовать поддержку и внимание. Возможно вы спасете чью-то жизнь.

Меня продолжают бомбардировать телефонным спамом.

Звонок…….

— Да.

— Доброе утро, спешим вас обрадовать. У вас сегодня — персональная скидка на 200 руб на модельную причёску.

— Мне это не подходит.

— Да вы что? Мы такую скидку делаем далеко не каждому и не каждый день.

Когда я в 1983 году поселился в общежитии Университета города Штутгарта, то меня сразу поразила такая картина.

На кухне стоял холодильник, набитый бутылками с пивом, вином, молоком, минеральной водой, соками.

Берешь из холодильника бутылочку и ставишь крестик напротив своей фамилии на листе, прикрепленном к холодильнику.

В конце месяца к тебе в комнату заходят и просят расплатиться.

Я сразу подумал о том, какая бы судьба ожидала этот холодильник в НАШЕМ студенческом общежитии.

Вторая деталь.

В коридоре висел телефон со счетчиком на проводе. Звонящий записывал в особую тетрадку свое имя и числа, какие показывал счетчик до и после твоего разговора. Оплата разговоров также в конце месяца.

Это все, что мы должны знать о том, почему немцы и прочие швейцарцы с австрияками живут уютно и красиво, а мы как свиньи. Хотя у нас нефти, газа, леса и прочего хоть залейся.

Коллега расказал.

Когда я закончил школу то заявил отцу, что учиться мне надоело и в колледж я не пойду. Он был, конечно, не доволен, но спорить со мной сильно не стал. Мол не хочешь учиться, тогда иди работай и договорился с моим дядькой взять меня на работу в его компанию что занималась перевозками в Нью-Йорке. Там же оказался и мой двоюродный брат практически по тем же причинам. Было весело. Новое ощущение свободы, собственные деньги и город который никогда не спит будоражили нашу молодую кровь. Но и вкалывать приходилось почти каждый день. Очень бысторо мы поняли, что хуже всего перевозить докторов и адвокатов. У них было много вещей — тяжелая и громоздкая мебель, бьющиеся люстры и фарфор, и почему-то всегда, мать его, рояль. Погрузка-разгрузка рояля – это я вам скажу просто "песня". А самым легким было перевозить офисы – стандартная мебель, коробки – все легкое, квадратное – красота! Однажды мы получили заказ из отеля. Думаем, что там такого в отеле можно перевозить. Наверное что-то офисное – быстро отстреляемся. Приехали и узнали, что нужно вернуть экспонаты из залов на двух этажах где вчера закончилась выставка... роялей. Я не помню сколько там было роялей, но мне кажется что сотня. Таскали мы их почти неделю нон-стоп.

На сдедующий год я поступил в колледж. И еще я почему-то классическую музыку с тех пор слушать не могу.

В стародавние времена, когда можно было путешествовать и посещать музеи, в доме-музее Рембрандта в Амстердаме я узнал интересный факт. Рембрандт, как известно, был не только художником, но и предпринимателем - торговал картинами, своими, и своих земляков, многих из которых сейчас уже никто не помнит. И вот часто так случалось, что картина покупателю нравилась, а цена не устраивала. Тогда Рембрандт с учениками, или самолично, писал копию по сходной цене. Только представьте — Рембрандт ван Рейн копировал каких-то третьесортных творцов! Хотя чего удивляться? Ахматова, Тарковский и Пастернак кормились переводами никому не известных таджикских и киргизских поэтов. А Соловьёв, когда акынов не хватало, попросту их придумывал, вместе с их творчеством. Рембрандту, пожалуй, такое бы в голову не пришло...