Не мое

Срочную службу проходил я на большом противолодочном корабле Северного флота. Служба как служба: каждое утро начиналась с побудки, построения и зарядки. Наш мичман Дубиков любил сразу после команды подъём, перед зарядкой выстраивать личный состав в длинном узком коридоре, на предмет утренного промывания мозгов. Форма одежды, сами понимаете, трусы да майка. Корабль-то наш был хоть и большой, да внутренние помещения, кубрики, переходы — все очень тесное, поэтому перед строем можно было прогуливаться лишь касаясь плечом противоположной переборки. Это преамбула.

Амбула же произошла в одно раннее хмурое утро, когда на корабле с инспекцией гостил какой-то старенький адмирал. И вот этой штабной крысе приспичило пройти по упомянутому коридору аккурат во время нашего построения. Дубиков завидев начальство закричал, что дескать мол, смирно, вашу мать.. А мы и так смирные, потому что сонные, только из койки. Адмирал машет рукой, мол, вольно, не до вас, и начинает бочком протискиваться перед строем, поскольку штабная грудь у него и все остальное, как положено.

И вдруг он резко останавливается перед неожиданным препятствием. Надеюсь, вы знакомы с таким явлением, как утренняя эрекция? Ну да. А вот с таким явлением, как утренняя эрекция матроса Тютина, наверняка не знакомы, потому как это — уникальное явление природы.

И вот сие восьмое чудо света, прикрытое черными, туго натянутыми сатиновыми трусами, шлагбаумом перегородило неширокий проход перед адмиралом. Дубиков, находясь за спиной адмирала, не мог видеть причины остановки и замешательства большого начальника. Вася Тютин, в свою очередь, вытаращив глаза и задрав подбородок, на самом деле, видимо, продолжал спать, всеми своими членами одновременно выполняя команду смирно.

— Товарищ матрос, разрешите пройти, — интеллигентно так произносит адмирал. Но Вася, то ли не понимает о чем идет речь, то ли понимает, но ничего сделать не может — короче, стоит.

— Товарищ матрос, разрешите пройти, — еще раз тщетно повторяет начальник.

Вася в ступоре, шлагбаум закрыт. Тут мичман наконец соображает в чем дело и громко гаркает:

— Матрос Тютин! Во-о-ольно!

И то ли проснулся Вася от этого крика, то ли команда, медленно просочась через уши, дошла, наконец, до нужного места, но произошло чудо. Вася вздрогнул, шлагбаум рухнул и путь освободился, адмирал продолжил свой прерванный маршрут.

А Тютина после этого иначе, как Елдой никто не называл. Впрочем, он и не обижался

Случилось эта история с моей семьёй. На дворе был 97 год. Я ещё совсем малышка. Родители зарабатывали, как могли. Мама работала уборщицей, вахтером, поваром, нянечкой с ее двумя высшими образованиями. Отец же пошел по пути лёгкого заработка. Стал игроманом. В итоге проиграл нашу квартиру. Пришли дяди-шкафы бритоголовые и попросили нас на выход. Ничего их не остановило, ни маленький ребенок, ни мамины слезы. Это все видела наша соседка. Она нас к себе и приютила. Доброй души бабушка была совсем одинока. Муж давно ее бросил, а единственный сын умер от тяжёлой болезни. Прожили мы у нее 3 года. Помогали ей, она нам. Ко мне она относилась как к родной внучке. Часто мы собирали семейные посиделки, отмечали вместе все праздники. После ее смерти, нам осталась эта квартира. Бабушка завещала ее нам. Ведь ближе нас у нее никого не было. Да и для нас она стала по-настоящему родным человеком.

Пока я пару лет назад не уехал из города, я много лет кормил зимой синиц. Они любят сало и семечки. Кроме синиц на семки и сало ко мне прилетали зеленушки, в очень морозную зиму — дятел, а один раз с февраля и аж до середины мая столовался раненый снегирь, который в итоге полностью оправился и улетел по своим снегириным делам. Один раз у нас был ледяной дождь,

Заходишь такой в мою общагу и сразу чувствуешь у кого сегодня какой ужин: в этой комнате роллтон с курицей, а в этой с ветчиной... а в той, где живут старшекурсники — острая!

Из школьных сочинений.

В романе « Отцы и дети» Базаров является не отцом, а дитем.

Рахметов хотя и дворянин, но вполне интеллигентный человек.

Рахметов был сильной личностью: он мог обходиться месяц без пищи, неделю без воды и день без женщин.

Во второй половине дня Печорин любил пить кофе со сливками общества.

Если бы Герасим не был так сильно закрепощен, то он утопил бы не Муму, а свою барыню.

Старуха Изергиль была гордая и неприступная как танкист.

В приемной городничего были утки, гуси и другой хлам.

Черт дернул Фауста увлечься Маргаритой — и ему на старости лет забота, и ей тюрьма.

Бедный, бедный Пьер Безухов! Элен наставила ему рога, а князь Курагин сделал из него дойную корову.

Лермонтов родился у бабушки в деревне, когда его родители жили в Петербурге.