Унылая пора, очей очарованье!

Возвращаясь ранним утром 1 ноября из глухих лесов, полных золотом падшей листвы, я задумался, отчего мне так хорошо на душе и в теле, а мимо бредут прохожие, страдальчески скрючась под зонтиками от дикого холода в +2 и пронизывающего мокрого ветра порывами до 3 метров в секунду. То есть от погоды, которую наши предки, да и сейчас жители северных регионов сочли бы вполне сносной и даже теплой. А мне она хороша только потому, что закутан в плотную водоотталкивающую альпийскую горнолыжную куртку немецкого производства, на руках моих немецкие кожаные перчатки, и лечу я на электрической шайтан-арбе с бортовым компьютером немецкой же фирмы.

Впрочем, собирали эту арбу трудолюбивые китайцы, но под строгим присмотром немецких инженеров и менеджеров на территории бывшей немецкой колонии. И поэтому она упорно не ломается уже 8+ тысяч км, как давно бы сломалось обычное китайское фуфло, продаваемое в России. Вот этим зонтикам, под которыми прячутся мелькающие мимо сотни прохожих, жизни при таком ветре от силы километров пять на коротких пробежках до метро или парковки, что безусловно способствует их новым продажам.

При этом сами китайцы лет за двадцать последовательных усилий опутали всю свою страну сверхскоростными железными дорогами, по которым поезда носятся со скоростью за 300 гладко как в космическом вакууме, что вероятно требует исключительной надежности и качества конструкций. А вот Сапсан тащится между двумя российскими столицами почти четыре часа на 200 по дороге, проложенной еще при Николае I, и трясется при этом. Но ездит он вообще благодаря разработкам компании Siemens для немецкой Deutsche Bahn (DB), как я недавно узнал в википедии.

Но свежий ветер бил в лицо, во мне бушевала красота среднерусской природы, так что я был признателен усилиям неведомых немцев и китайцев, благодаря которым я могу ею наслаждаться без всякого зонтика на приличной скорости 40-50. В этих радостных размышлениях я проносился по б. Немецкой улице, главной в б. Немецкой слободе, любимом месте пиршеств Петра Великого с отрочества до конца его дней. Несмотря на воистину железное здоровье, жизнь императора оказалась недолгой, вероятно потому, что отрока хитрые европейцы рано приучили к бухлу и табаку. То есть ровно к тому, с чем в самой Германии теперь упорно борются, а за вовлечение отроков и посадить могут.

И вот пролетаю я мимо кофейни-закусочной в этом историческом месте, а там помимо обычной рекламы кофе, сэндвичей и бизнес-ланчей появилась свежая вывеска: "Наливаем игристое к каждому завтраку! "

Район деловой, тут сплошь офисные служащие, студенты и преподаватели. Какая прекрасная мысль — хряпнуть игристого, явиться в свою контору или на лекцию, включить секундомер и засечь, как скоро тебя оттуда вышибут. Во петровские же времена проснуться с тяжелой головой после вчерашнего, накатить горячительных покрепче и радостно приняться за работу считалось нормой.

— Валентин, а пойдёмте нарежемся водки? — предложила Лена.

— В каком смысле? -не понял Валентин.

— В буквальном. — пояснила Лена. — Найдём сомнительное кафе, возьмем ледяной водки, простой закуси и потихонечку напьемся. Судя по лицу, вы не чураетесь таких развлечений.

— Какая вы необычная женщина, Лена! — восхитился Валентин.

— Обычная, Валентин. — покачала головой Лена. — Мне тоже хочется слушать про чарующий блеск моих глаз, ослепительную улыбку, о том, как я унесла навсегда ваш покой. Но я понимаю, что это все среднестатистический мужчина может сказать только после трехсот-четырехсот грамм крепкого алкоголя. А я, после трехсот грамм водки уже вся в Валгалле и мысленно дерусь с Одином за право первой попробовать жертвенного оленя. Поэтому весь этот романтик, безусловно в меня попадает, но не запоминается. В этом, Валентин, между прочим, чёртов дуализм и трагедия существования современной женщины.

— Нууу, вы можете пропускать. Пить через одну, например. Или через две. — галантно предложил решение Валентин.

— Да щас, [м]ля. -сказала Лена.

Фрумыч.

Богатая получилась тут на днях обсуждалка мема про захоронения и кремацию. Интересных комментариев было много, но забавного мало. А я вот вспомнил эпизод из одного весёлого китайского фильма. Там бабушка привела своих детей и внуков на могилу дедушки. Дети и внуки приехали из далёких стран, на кладбище не бывали, обычаи подзабыли. Вот бабушка их учит. Они принесли дедушке всякое угощение. И там примерно такой диалог, бабушка возмущённо говорит:

— Кто положил дедушке апельсин?! Кто это сделал?

— Я… А разве дедушке нельзя апельсин?

— Дедушке можно апельсин, но ты же его не почистил! Как он его съест, он же сам почистить не может! А это что??!! Кто положил сигареты??

— Я положил. Я знаю, что дедушка очень любил курить.

— Да, он любил курить, но ведь это очень вредно!

— Бабушка, ну пусть дедушка покурит, он ведь всё равно уже умер…?

Знаменитые мхатовские старики в последние годы почти не разговаривали между собой. Просто сидели в антрактах в костюмах и гриме в закулисном фойе театра и молчали.

Вдруг в тишине раздался голос одного из корифеев, который ни к кому не обращался, а просто начал рассуждать вслух:

— Ну, вот чего у меня нет? Я — народный артист СССР, член партии, орденоносец... Постоянно занят в репертуаре. Чего у меня нет? Прекрасная пятикомнатная квартира в центре... Дача замечательная... Две государственные премии. У меня есть и свой театр, где я Художественный руководитель... Возят на персональном автомобиле. Да и своя "Волга" имеется. На здоровье, тьфу, тьфу, тьфу, не жалуюсь... Ну, и чего у меня ещё нет?

И тут в повисшей тишине раздаётся голос остряка Бориса Николаевича Ливанова:

— Совести у тебя нет!

Эиграф: “До слёз…” / Michael Ashnin

Пьяный батя положил на трюмо топор, которым хотел пере[дол]бать мамане по хребту за то что ненакрашена и ненадушена и порывшись в сумке с инструментами извлёк обшарпанный контрабас с клеймом “Гварнери-Амати и сыновья”.

– Только не по голове – дробно заголосила маманя, отворачивая ненакрашенную морду