И аргументируют: Мы, мол, здесь не первый год работаем, сотни мужиков голых каждый день видим, и никакого интересу к ним через это уже не имеем.

Ну, раз так — мне по барабану. Снимаю каждый раз трусы, и — отдаюсь умелым струям. Сам даже слегка медсестер жалею — молодые еще, а уже им мужики обрыдли... во, работа собачья у них...

Прихожу в очередной раз на гидромассаж, залезаю, как положено, без трусов, в огромную ванну. Приходит медсестричка лет тридцати, симпатичная, с усталым личиком, и начинает меня гидромассажировать — из специального шланга лупит под водой сильным напором мне в спину и другие части тела. Говорит: так ложитесь, сяк ложитесь, перевернитесь, лицом ко мне, от меня. А я бултыхаюсь там, значит, как она велит.

Потом она кладет свою трубу в сторону и сваливает за перегородочку. Я вылезаю и одеваюсь потихоньку. И слышу сквозь перегородочку такой диалог негромкий из двух женских голосов:

— Ты чего такая?

— Да, так...

— Че, опять?

— Да...

— Да, у меня тоже так бывает. Когда старички - то по фигу. А когда молодые мужики понаедут, бывает, за день так насмотришься — потом уснуть не можешь...

Я, конечно, был очень польщен. Но больше на гидромассаж не ходил. Пускай труженицы спят спокойно.

Итак, российское село. Подруга с мелкими детьми (без мужа) гостит у свекрови. Там же, в гостях, сидит дед Василий (свекровин брат) с женой, детьми и внуками. Мелкие дети резвятся во дворе, мужики ведут неспешную беседу, бабы суетятся, кошка сладко урчит, мухи жужжат... ляпота.

— А чё Сашки-то нету? Когда приедет-то? — спрашивает дед Василий.

— А они на Багамы полетели, на 2 недели, вдвоём, — отвечает подруга, вся в мыслях о дочери, которую впервые в жизни отпустила заграницу.

— С кем это, вдвоём? По работе, что ли?

— Ну причем здесь работа. С бойфрэндом Сашка. А что? Пусть отдохнут! Я только "за"! (на самом деле, подруга была не слишком-то "за", и переживает за дочку. Но, как каждый человек, который старается убедить, в первую очередь, саму себя, перед роднёй она говорит очень уверенно.)

Повисла пауза. Народ переваривает услышанное. Дед Василий силится представить себе 50-летнего лысого Сашку, с бойфрендом, на Багамах. Сашкина мама подавилась чаем. И покраснела. Пауза стала ошутимой.

— Не понял. Это как? Ты всё знаешь и отпустила? Сашка, значит, на Багамы, а тебя с детьми картошку копать?

— Да, ладно, пусть отдохнут. Год-то тяжелый был.

Еще одна пауза. Если бы подруга метала молнии, плакала, жаловалась, скандалила... народ бы понял. Но скандала нету, поэтому зависли уже все.

— А че за бойфренд-то? (это подала голос племянница Саши-старшего. Мужикам вроде как неприлично такое спрашивать, а ей, вроде, можно).

— Да замечательный парень. Не знаю, что вы все так нахмурились. Хороший парень. И вообще, они уже давно встречаются. Приличный мальчик, и семья у него приличная. Ему, правда, 30 лет, разница в возрасте, конечно, есть. Но я думаю это не страшно. Кстати, он в Газпроме работает.

Почему-то подробность про Газпром оживила этот абсурд. Видимо, сработала подсознательная увереность простого народа в том, что "там все пидерасы".

— Дак, это что? Они на Багамы, а тебя здесь с детьми бросили? Тебе что, совсем не обидно, что ли?

— Хосподи, а зачем я им нужна, на Багамах-то? Без меня поди разберутся. (в принципе, справедливо, возразить нечего)

— Да как же так? У тебя гордость-то есть?

— Да ладно вам.. (подруга чувствует напряженость в воздухе, но не понимает откуда она. Она инстинктивно начинает защищать свою дочку)... ну любят они друг друга, ну это же прекрасно, я только "за", не сидеть же Сашке всю жизнь под моей юбкой.

Свекровь, сама себе удивляясь, бросает на невестку взгляд полный одобрения. Ее конечно смущает то, что сын на Багамах с каким-то молодым газпромовским бойфрендом.... но с другой стороны, поддержка невестки ее почему-то радует.

— Да как вам не стыдно-то? Совсем в своём городе с ума посходили! Развели [м]лядство! Позор-то какой! — не выдержал дед Василий.

— Да, ладно вам, себя в молодости-то вспомните, ужель не баловались? — миролюбиво сказала подруга, имея ввиду то, что дед Василий слыл местным Казановой и женился по залету (как гласила известная семейная легенда).

Дед Василий подавился водкой. Народ спрятал глаза. Старший внук деда Василия взглянул на деда с большим интересом.

Как писал Марк Твен, "Опустим же завесу милосердия над концом этой сцены. ", "Том Сойер", глава 4".

как независимый и был мало кому известен, я сейчас уже и не вспомню его фамилии. Мне предлагалось ходить по квартирам и собирать подписи в его поддержку. За одну полученную подпись агитатору полагалось двадцать рублей. Приятель уверял, что за день можно спокойно собрать пятьдесят подписей — получалось штука в день! Безумные деньги по тем временам, и я согласился, не раздумывая.

Но быстро выяснилось, что команда "независимого" кандидата плохо подготовилась к кампании. В округе не расклеили наглядную агитацию в поддержку нашего героя, на руки агитаторам выдали лишь по небольшому листочку с его биографией, где не имелось даже его фотографии. После первого дня работы я почти ничего не собрал, но зато понял, что самое главное в этом деле — фотоснимок кандидата. Поскольку его никто не знал, я позаимствовал из Интернета снимки не особо известных у нас, но фотогеничных киноактеров Голливуда и лауреатов Нобелевской премии (у тех очень мудрые лица на официальных фото) — для избирателей разного возраста, пола и социального положения.

Теперь я ходил по квартирам, визуально оценивал контингент ее обитателей и, в соответствии со своей оценкой, предъявлял тот или иной снимок. Дела мои сразу пошли на лад, поскольку я в этой физиогномической практике почти не ошибался, но вспоминается один эпизод.

Попалась мне блондинка лет на 25 (про блондинок уже тогда ходили анекдоты). Посмотрел на нее — дура дурой, рассказываю про выборы в гордуму, про нашего "независимого кандидата". А она только морщится, тараща свои глуповатые глазенки: "Я в этих ваших выборах и кандидатах вообще ничего не понимаю. От чего они зависимы-независимы? От наркотиков? Надо бы хоть взглянуть на человека, какой он весь из себя". Я к этому был, естественно, готов. Ну, думаю, киноактеров ей показывать опасно, может оказаться в курсе. Вынимаю из портфельчика нобелевского лауреата. Она на него таращится, хлопая накладными ресницами, и мотает башкой. "Этот не годится. А другие кандидаты у вас есть? "Я не будь дурак показываю очередного нобелевского чемпиона, а она опять кривит губы! Был у меня еще один снимок нобелевца, предъявляю. И тут она наконец удовлетворенно кивает: "А вот это подходящий кандидат. И немец Людвиг Штермер, и американец Джек Стейнбергер получили Нобелевские премии по физике не по делу, а вот француз Пьер де Жен свой нобель заслужил".

Блондинка ехидно подмигнула мне, но все-таки поставила свой автограф в подписном листе.