изготовить, благо не бозон Хиггса, коллайдер строить не придется, и взялся за изготовление браги. Но и бабка славилась не глупостью, а прозорливостью, поэтому такой необходимый для брожения продукт как сахар был под особым контролем. Но дед все же оказался ловчей, и через неделю у него уже было нужных полкило.

А вот с дрожжами ситуация была безвыходная, бабка хоть и пекла каждую неделю пироги, дома никаких запасов не держала. Покупала исключительно перед готовкой пакетик сухих порошкообразных дрожжей и сразу все пускала в дело. Дед однажды даже оказался в нужный момент в нужном месте, когда бабка засыпала их в тесто, хотел дунуть тихонько, а потом с полу собрать, особо много ведь не надо, но в этот раз ловчей оказалась бабка.

Жаль было деду, но пришлось на браговарение крест поставить.

Зная, что женщины старея телом, душой не стареют, решил старый хрыч на романтических чувствах своей благоверной, как в молодости, сыграть.

Бабка как раз пироги пекла. Заковылял дедуля на кухню и давай стихи собственного сочинения о любви ей шпарить. С интонаций, с паузами, со слезой и дрожью в голосе, в нужные моменты. Кончались они, естественно, довольно прозаично, так: Ты – свет, ты — звезды, ты — мечта, ты – дива.

Купи за это мне полтарашку пива.

Бабка, конечно, млела от удовольствия, но в ответ, все равно, показывала только фигу.

Закончив с пирогами, она из остатков теста сделала маленький каравай, сунула в духовку, и, собираясь в магазин, сказала совсем печальному деду, чтоб тот не забыл его вытащить минут через двадцать.

Вернувшись, минут через сорок, она накрыла на стол и позвала супруга. А тот есть отказался, сказав, что когда достал готовый каравайчик, он настолько показался ему аппетитным, что он его съел и теперь сыт.

Следующие три дня были очень спокойными. А на четвертый, бабка вдруг заметила, что дед под хмельком. Но дед умудрился отмазаться. А через день все повторилось. И бабка, включив Шерлок Холмса, принялась изучать сусеки. И нашла бражку.

Откуда взялось сырье? Когда бабка ушла в магазин, оставив в плите каравай, дед допекать его не стал, а быстренько вытащил. В готовом хлебе, как все знают, живых дрожжей нет – гибнут из-за высокой температуры. А каравай, по большей части, был еще сырым. Достав из него все сырое тесто, дед смешал его с водичкой, добавил сахарку и убрал в укромное место. Через три дня продукт был готов и стал употребляться по назначению.

эту новость, все думали: розыгрыш. Потом не верил в это тренер датчан Рихард Меллер-Нильсон, позже, когда уже стало ясно, что это — не розыгрыш, стали собирать датских футболистов со всех курортов мира, дело это было очень сложное, хотя бы потому, что и футболисты думали, что это — розыгрыш и вешали трубки.

С большим трудом тренеру удалось уговорить футболистов прибыть в расположение сборной. К примеру, Михаэль Лаудруп не приехал, он конфликтовал с тренером и не хотел прерывать свой отдых, тем более, все в мире понимали, что Дания едет на турнир в качестве статистов.

Это понимал и Меллер-Нильсон, поэтому он попросил футболистов не прерывать отдых, так как после трех игр каждый смог бы продолжить его. У команды не было ни плана тренировок, ни анализа соперников, вообще ничего не было. Идея была в том, что — выйдем на поле, коснемся мяча, а там видно будет, что делать дальше.

Так же от чемпионата первоначально отказался Ким Вильфорт, причина ужасна: его маленькая дочь умирала в больнице для больных раком. Тренер и команда понимали, в каком ужасающем положении находится отец Вильфорт. Ему были предложены любые условия, какие он сам выберет. Он отказался.

Но, больной девочке стало лучше, и она, и вместе с женой Кима, попросила его поехать на чемпионат. Тренер Нильсон разрешил Вильфорту после матча сразу возвращаться в Данию, благо, все было очень близко.

Первый матч Дания играет вничью с англичанами, во втором — проигрывает Швеции, ребенку становится плохо, и в перерыве жена просит Вильфорта срочно вернуться в Копенгаген. Вильфорт собирает чемодан, уезжает и просит товарищей его не ждать, он принял решение покинуть турнир. Все всё понимают, Ким уезжает.

Матч с Францией он смотрит уже в больнице вместе с дочерью. Дания открывает счет, Франция сравнивает, все шло к вылету, но в самом конце Эльструп забивает Франции победный гол.

Вильфорт видит, как вся больница, оглашается счастливыми криками, больные, несчастные люди, которым осталось жить почти ничего, люди стонающие и плачущие от страшных болей, лысые, худые, изнеможенные, и потерявшие блеск в глазах, вдруг оживают, и он видит вокруг счастливых людей. Он видит, как во всех палатах ликуют, он видит свою счастливую дочь. Они забыли про свою смертельную болезнь, они счастливы, хотя бы на время матча, они забыли о своих мучениях. Вильфорт запирается в туалете и рыдает. Сердце Вильфорта разрывалось от радости и боли.

В полуфинале Данию ждет почти непобедимая Голландия, это главный претендент на победу. В составе Ван Бастен, Райкард, Куман, Гуллит, Бергкамп, Блинд, Франк де Бур, Ван Брекелен, они жаждут победы, им нет равных. Вильфорт после прозрения в больнице, и просьбы больных, просьбы дочери возвращается в сборную.

Он знает, он помнит, для кого Дания играет, для кого он должен забить, он помнит, что именно сделает смертельно больных людей хоть чуть-чуть счастливее. После основного времени 2-2.

Бьют пенальти, Бастен пробивает ужасно. К точке подходит уставший, исхудавший, весь на стрессах, в тяжелом психическом положении Ким Вильфорт.

Он смотрит в небо, смотрит в сторону Копенгагена, бьет и забивает. На глазах его слезы, ведь он знает, что дочь и все больные сейчас там, в пропитанных смертью палатах, счастливы, и забыли все свои несчастья перед телевизором.

Дания в финале! Это похоже на сказку, написанную другим датчанином, Г. Х. Андерсеном.

После матча он сразу уезжает в Данию, дочери стало совсем плохо. Семилетняя Лин умирала. Вильфорт отказывается играть в финале, но его родные и все больные клиники буквально выгоняют его из палаты и требуют вернуться и выиграть для них кубок Европы. Этого просит и дочь, когда находит в себе силы говорить.

Многие помнят финал с Германией: датчане рано открывают счет, потом их прессуют немцы, они уже были близки, чтобы сравнять счет, но за 11 минут до конца матча Ким Вильфорт забивает свой самый важный мяч в жизни, и делает мечту всей нации реальностью.

Но он думал только о тех, кто сейчас там, умирая от боли и безысходности в раковых палатах, празднуют успех. Он понимал, что футбол и победа вырывали людей из их мучительного ада. Он, нет, все они, вся команда, сделали это для них, для всех них, и для умирающей Лин.

Гол Кима в финале немцам считается одним из самых эмоциональных и трагических голов в истории футбола.