Учился я в начале 90-х в сильно провинциальном техническом ВУЗе, и пару семестров мучили нас философией. Преподавал лично зав. кафедрой. Забавный был дядька.
— Существует две теории диалектического материализма. Первая — Маркса, Энгельса и Ленина, вторую в настоящее время разрабатываю я.
Экзамен принимал он же. Пятёрки ставил крайне редко, в лучшем случае одну-две на поток. Основная масса студиозусов уходила с тройками.
Так совпало, что за день до экзамена мы отмечали ДР одной девушки из нашей тусовки. Отмечание пошло не по плану, было много забавных и не очень приключений. Я, сославшись на подготовку к экзамену, вовремя соскочил, и пропустил основное веселье, а три приятеля, учившиеся на кафедре механообработки, со свойственным студентам данной кафедры пофигизмом оттянулись по полной. В результате в день экзамена им было очень нехорошо. По дороге в институт они зашли в местную забегаловку опохмелиться, слегка увлеклись, и явились на экзамен заметно навеселе. Из шестидесяти человек, сдававших философию в тот день, пятёрки получили только они. Получив свою четвёрку, и пролетев таким образом мимо "ленинской" стипендии, я спросил одного из них:
— Антон, но, чёрт возьми, как?!
— Лёха, знал бы ты, как классно по пьяни философствуется!
| Новые истории от читателей |  |
| - вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Вчера вечером меня просто убила представительница поколения ЕГЭ.
Сидим, культурно выпивает, на фоне YouTube демонстрирует, как Михаил Галустян сотоварищи культурно допивают за Артуром Пирожков и Ко. Мне поступает звонок, а на телефоне у меня мелодия — рингтон "На восток от Эдема" несравненной Согдианы. Убрав звук на телевизоре (и попутно восхитмвшись тем, как синхронно танцуют на экране под мой рингтон), я ответил на звонок и коротко поговорил.
По окончании телефонного разговора моя гостья поинтересовалась именем исполнительницы и названием песни. Я ответил. И тут гостья вводит в поисковик: "Сак Диана" (ну, думаю, ладно, мало ли как на слух воспринялся псевдоним Оксаны Нечитайло), а далее (барабанная дробь!) "На восток Атэдэма".
Самое смешное не то, что YouTube, конечно же, нашёл нужную композицию, а следующий диалог.
Я:
— А ты какой Атэдэм имела в виду?
Гостья:
— Не знаю, думала город такой есть где-то в Голландии.
"Хм. В принципе, если есть Амстердам, почему бы не существовать Атэдэму?
60 лет назад Евгений Войскунский и Исай Лукодьянов написали прелестную по тем временам фантастическую повесть "Формула невозможного", которая предвосхитила тот пи[c]ец, который сейчас уже начался, идёт восьмимильными шагами и скоро станет концом цивилизации.
Третья мировая? Нет.
Основной идеей повести стала передача большинства функций от человека искусственному интеллекту. Включая производство, питание, лечение, развлечения и защиту тех же людей от всего.
И последовавший глобальный пи[c]ец и регресс в виде вырождения человечества, которому по сути нечем заняться, до абсолютно скотского состояния.
Конечно, повесть закончилась надеждой на лучшее: пролетавшие мимоходом земные советские космонавты сработали в качестве луддитов и разрушили оковы AI, а заодно и остатки цивилизации... но это условная победа в сказочных условиях.
Хочется сказать "Люди, будьте бдительны", но уже поздно.
Как говорила небезызвестная Сара К. , вы уже все мертвы. От вас ничего не зависит. Готовьтесь жить на пособие или ищите место официанта в шаурмячной за углом. Если вам то пособие кто-то будет платить
А книжку почитайте; хоть технические реалии того времени и устарели – главная идея – вот она. Уже тут. [зв]издетц наступил
"Когда первого фрица я убила, ни есть, ни пить не могла". Воспоминания снайпера Антонины Захаровой
Снайпер Антонина Захарова ушла на фронт добровольцем и прошла путь от Варшавы до Эльбы. На ее счету было восемь солдат противника. Девушка проявила отвагу на поле боя, успешно выполнила ряд ответственных заданий. Она всегда заботилась о том, чтобы ее товарищи
У императора Павла I были свои причуды. Русский самодержец имел привычки прусского офицерика: превыше всего ценил порядок и следовал мелочной экономии. И зимой, и весной-осенью Павел Петрович носил одну единственную шинель, у которой с наступлением холодов меняли подкладку с ватной на меховую. Причём строго по регламенту: минус 4 и ниже — меховая подкладка, минус 3 и выше — ватная. Всё бы хорошо, да вот небольшая неприятность — питерская погода, когда утром "зимним холодом пахнуло", а к вечеру — "с крыши потекло". Приходилось постоянно отпарывать одну подкладку и пришивать другую, да поторапливаться, повинуясь капризам гневливого императора и петербургской погоды. И приближённые нашли выход, чтобы лишний раз не заниматься "мартышкиным трудо"": они то натирали уличный термометр льдом (непременно до минус 4), то согревали руками.
И жизнь стала налаживаться.