Мне было лет пять, брату на два больше и на нас неумолимо надвигалось 8 марта.
Посовещавшись, решили, что открытки сделанные своими руками – это в нашем возрасте уже несолидно.
Нужен был более взрослый подарок, но тоже hand made. Быстро вспомнили, что мама давно мечтала о черных кожаных перчатках, сказано – сделано, пошарились по квартире, очень быстро обнаружили практически неисчерпаемый источник черной кожи и начали кроить. Вначале вырезали два силуэта рук приблизительно маминого размера, потом поняли, что нужно было дать допуск на шов, иначе пальцы получались очень уж узкими. Быстро "набили руку" и, наконец, вырезали четыре годных к употреблению половинки перчаток...
Стали сшивать и выяснилось, что это не так уж и легко, искололи все пальцы, (а я даже коленку) но до праздника еще два дня – должны успеть...
На следующее утро мы всей семьей выходили из дома: родители на работу, я в детский сад, брат в школу.
Папа в дверях пропустил маму вперед, а сам замер...
У мамы на спине кожаного плаща, на фоне белой подкладки виднелось множество вырезанных маленьких ручек с растопыренными пальчиками...
(10 страниц, нашего наказания, я как автор имею полное право пропустить...)
Но вот наступил вечер седьмого марта, так или иначе завтра праздник и мы с братом, как предприимчивые мужчины, обязаны были организовать, какой-нибудь утренний сюрприз для мамочки.
Тут уж пришлось поломать голову, ведь мы как саперы, один раз уже ошиблись...
Что же такое нашей маме должно точно в хозяйстве пригодиться? Под какое ее дело, мы бы могли подставить наши мужские плечики?
Эврика!!! Чистка картошки! Ведь наша мама каждый день, прилетая с работы, толком не переодевшись, сразу бросается чистить картошку для ужина.
Сказано сделано: Мы с братом не спали почти всю ночь, но шикарный сюрприз к утру был готов.
С утра проснулись от истерического смеха родителей. Они держали друг друга, чтобы не свалиться на пол.
Наша старинная чугунная ванна до краев была наполнена чищеной картошкой... (два больших мешка, между прочим.)
В этот день в меню у всех наших соседей по дому была: Картошка жареная, отварная, пюре, картофель-фри, картофель-пай — это такими стружечками, жарится в кастрюле в кипящем масле, картофельные пирожки, картофельные оладьи, картофельный рулет, запеканка, картофель тушеный с черносливом, картофель тушеный с лавровым листом и с перцем, картофель молодой отварной с укропом. Шаники!...
... Мы старались...
* * *
Все просят рассказать реальную историю — вот вам настоящий рассказ военного моряка. Он мне рассказал его лично, а уж если где приврал, все вопросы направляйте почтой в Мурманск, откуда он родом.
В прошлом году эсминец "Несокрушимый", на котором служит Максим Д. , отправили к берегам Сомали, в Аденский залив. Там, как вы знаете, пошаливают
пираты. Они люди бедные и голодные, а голод такая штука — не то что пиратом, каннибалом заделаешься. Нет, честное слово, вы знаете, как эти сомалийцы захватывают корабль? Они, попав на борт, первым делом идут и грабят припасы, тушёнку-сгущёнку, сухари всякие. А потом, наевшись от пуза, уже заявляют всему миру, что, дескать, пришли за выкупом. Это они для солидности заявляют, не верьте. Они нападают, чтобы покушать.
Ну так вот. Однажды на "Несокрушимый" поступил сигнал тревоги — плывущий неподалёку кораблик был атакован пиратскими катерами. Наши молодцы бросились на подмогу, и через два часа погони кораблик был освобождён, а пиратское отродье — обезоружено, связано и переведено на "Несокрушимый". Там их бросили в специальные каюты, вроде как тюремные.
В первую же ночь один из пиратов, какой-то молодой парень, страшно разревелся. Максим подошёл к каюте и спросил, что ему нужно. Парень на ломаном английском объяснил, что ему всего девятнадцать лет, что работу в Сомали трудно найти, и поэтому он подался в пираты, а так он жутко честный человек. И ещё парень сказал, что очень-очень не хочет в тюрьму и просит его отпустить.
Максим подумал немного, а потом сказал:
— Подожди, я сейчас вернусь и кое-что тебе покажу.
Через пять минут Максим вернулся, держа в руках фотоальбом.
— Вот смотри, это моя родина — Мурманск.
С фотографии глядели жуткие серые хрущобы, построенные на голом пустыре.
— У нас всегда очень сыро и холодно, и летом нельзя гулять в шортах. А зимой всё время ночь. Понимаешь? Три месяца не бывает солнца. И половина города сидит без работы. Как ты думаешь, это страшно?
— Страшно.
— Смотри дальше. Вот это — моя однокомнатная квартира. Я живу здесь вместе с женой, тремя детьми и собакой. Потолки низкие, и крыша всё время протекает. Как ты думаешь, это страшно?
— Страшно.
— Нет, дружок, это ещё не страшно. Страшно будет сейчас. Смотри. Вот это — моя жена!
Парень посмотрел на Максима с ужасом, и с тех пор больше не ревел и ни разу ни о чём не попросил.
* * *
Однажды друг мой Колька за Вьетнам пострадал. За СРВ. Хотя тогда еще СРВ называлась ДРВ, но это Кольке страдать не помешало.
Мы с Николаем еще в школу не ходили, но писать и читать умели запросто, во всяком случае, оба. И любопытные еще с тягой к познанию устройства окружающего мира в общем и батареек в частности.
Батарейку, большую,
квадратную, мы с Колькой разобрали прям на паркете. Паркеты тогда мастикой было принято натирать вместо покрытия лаком. Раз в неделю, или чаще. Специальными электрическими полотерами, а то и просто ногами со щетками.
А эта черная гадость из батареек (теперь-то я ее состав досконально знаю, а тогда мы ее просто поджигать пробовали в смеси с марганцовкой, чтоб оставшееся электричество выделилось) размазалась по рукам, ногам и лицу, а так же по покрытому мастикой паркету метра на полтора вокруг места эксперимента, включая подстилку из политической газеты "Правда".
Задумавшись над составом субстанции, Колька пальчиком по паркету буквы выводил какие-то. А я чего, я к себе этажом выше мыться пошел, потому что опыт закончился, а грязным убираться – только сильнее пачкаться. В это время Колькина мама на обед пришла, на что мы и не рассчитывали совсем. Она пришла, а там Колька. Посредине комнаты и черного пятна сидит. И надпись полукругом, красивыми печатными буквами: Руки прочь от ДРВ! С тремя восклицательными знаками. Вообще-то в газете с одним было, а два Колька от себя присобачил.
Кто такой ДРВ, Николай не знал, просто чем-то чувствовал, что "руки прочь" будет иметь к нему непосредственное отношение в скором времени. Колька, конечно, огреб мокрой тряпкой и был наказан стоянием в углу. Для равновесия мной украсили противоположный угол.
Потом уже мы узнали, что ДРВ — Демократическая Республика Вьетнам, а "руки прочь" к теть Нине не относится, потому что она Колькина мама, а не американский империалист. Демократия же, как известно, еще никого до добра не доводила.
* * *
Сидим с мамой на даче. Столик и лавочки почти в центре участка. Поработали и решили по кружечке пива.
Дачи эти раньше были глиняным карьером кирпичного завода, и окромя воробьёв и трясогузок там птиц других не наблюдалось. Но прошло время, и вокруг вырос лес, да и на самом участке не только картошка.
Вот вдоль забора раскидистые кусты рябины, барбариса, черноплодки. И птиц прибавилось.
Сидим значит. До кустов этих метров 12. Птички там какие-то шуруют. Начали спорить, что за птицы. Вроде не воробьи, не синицы. Похожи на трясогузок, но у тех хвост длинный, а у этих покороче будет.
Рядом сидела кошка Верка. Допили пиво, пошли дальше работу работать.
Смотрю Верка несёт что-то. Увидела меня — положила: смотрите, хозяева что за птичка, и не спорьте.
Взял в руку ещё тёплую тушку, а это синица, только grayscale. Вместо жёлтого — светлосерый, вместо синего — тёмносерый. Белый и чёрный без изменений.
После этого случая, когда я указывал на какую-нибудь птичку, мама (а она ветврач и птичек любит) всегда меня на полуслове обрывала: "Тише, Верка услышит! " или "Ты только Верке не показывай! "
* * *
Дело было много лет назад с стране под названием СССР, в союзной республике — Белорусская ССР. В общем, штабной УАЗик двигался по направления к дивизиону, но проблема была в том, что тот дивизион находился в лесах (Беларусь, кто не знает — это леса и болота, рай партизан).
Итак, УАЗик с людьми в форме, секретными документами и картой дорог
двигался лесом. Карта в общем-то была понятной, но как-то так получилось, что давно уже должна была быть развилка, но её все не было и не было. Народ сильно не переживал. Ехали они, ехали, пока не выехали к деревне — это их сильно озадачило, т. к. на карте ничего подобного вообще не предусматривалось. Они как нормальные советские офицеры, решили спросить дорогу, тормознули возле некоего дедка, вышли из машины и спросили:
— Как проехать к городу N?
Дед очень удивился, увидав людей в форме, замахал на них руками и произнес одну только фразу:
— Вже польска, панове...
Вот тут у настоящих советских офицеров в форме и с секретными документами очко-то и взыграло...
К слову говоря, они все-таки благополучно добрались до пункта следования, т. к. польские погранцы передали их нашим очень быстро и молча, наши так же быстро и молча их приняли и, задав пинком направление, отпустили.
Спросите почему они так легко отделались? А вы представьте: и наши и поляки проворонили на государственной границе УАЗик с военными. Люлей огребли бы по полной ВСЕ, а погранцы тоже люди…
Детские истории ещё..