Тесть у меня (как, впрочем, и тёща) – золотой человек. Назрел у нас очередной визит на кладбище.

Обычная поездка близких навестить могилки усопших родственников до третьего колена. В идеале она проходила так. После "первой и второй" (естественно, бутылок!) начинались поиски дополнительного горючего, а затем тесть с родственниками мужского пола (обычно с двоюродными братьями Витей и Сашей) искали могилу "прародительницы" – бабы Федоськи. Качественность и результативность поисков напрямую зависела от количества "горючего": в позапрошлом году могилу так и не нашли. Но, после операции по очистке артерии на ноге врачи строго запретили "злоупотреблять" и тесть после 50 лет начал "новую жизнь".

И вот, по окончании поездки на кладбище, тесть с тёщей стоят на остановке, молчат, ждут "маршрутку". И тут тесть говорит, обращаясь к жене: "Странно как-то: и транспорт нормально ходит, и водки на всех хватило, и ты меня не раздражаешь…":)

В конце 90-х годов прошлого века приехал с проверкой в р. п. Шилово Рязанской области. Захожу в налоговую, слышу уже от входа страшный ржач из кабинета начальника. Открываю дверь в кабинет – за столом начальник налоговой, напротив управляющий казначейства, у обоих красные от смеха рожи, не могут остановиться. Читают районную газету. По экземпляру у каждого в руках.

— Чего ржёте, паразиты? (Оба мои сокурсники).

Отсмеялись, суют мне газету.

— Читай статью про Шиловский мясокомбинат.

А на мясокомбинате только что сменились хозяева. Местное руководство разогнали, навезли своих, московских. И напечатали в шиловской районной газете статью в качестве саморекламы и самовосхваления. Читаю очередной абзац (цитирую недословно, но смысл полный).

"Мы обновили оборудование, освоили новую технологию производства колбасы, привезли с собой молодых, грамотных технологов и специалистов, сменили руководство. Если при старом руководстве на мясокомбинате из 1-го килограмма мяса делали 2. 5 кг колбасы, то теперь мы делаем 12".

Я плакаль.

Несколько лет назад отец попал в аварию, пару недель в коме пролежал, но потом, хвала врачам, очнулся. Очнуться-то очнулся, но будто другим человеком стал – злоба так и сочилась из него, на любую, даже саму невинную фразу, начинал орать, да так, что аж жилки на лбу пульсировали. Старушка-соседка, увидев его в таком состоянии, сказала, что пока он был "там", его тело заняла чужая душа, и дала номер какой-то знахарки. От отчаянья позвонили и назначили встречу. Всю ту ночь, которую она провела в комнате с папой, оттуда доносились такие крики, что мама закрыла уши руками и плакала, плакала, сидя на уголке дивана, легонько раскачиваясь, как болванчик. А потом, когда всё затихло, из комнаты вышел… папа, который изумленно спрашивал, как он попал домой и почему он целый, последнее, что помнил – это как в его машину другая машина влетела.

Я вырос в детдоме, в богом забытом поселке. До сих пор в моей жизни не было ничего счастливее того нового года, когда в мои 7 лет к нам пришел наш сторож переодетый в самодельный костюм деда мороза и вручил каждому по банану и апельсину, которые купил на собственный деньги, потому что директриса у нас была та еще стерва и новый год решила запретить. Тогда я не осознавал всю суть его поступка, не понял почему после той ночи мы его не видели. Позже узнали, что нашего любимого сторожа уволили, а месяцем позже он умер и то, насколько меня восхищает его смелость и любовь к нам – неописуема. Недавно мы собрались и разыскали его могилу. В тот день на ней выросла наша благодарность: кучка бананов и апельсинов.