Отдыхали мы с подругой в Литве. Дело было на самом издыхании Советского союза. Там набирал силу Саюдис — движение, приведшее к отделению Прибалтики от СССР. Местные политики с Москвой не ладили, но население, особенно в деревнях, относились к нам исключительно радушно.

Путешествовали мы на велосипедах. Останавливались на ночь обычно рядом

В нашем кабинете сидят три женщины разного, но вполне фертильного, возраста и молоденький мальчик-практикант. Жарко, кондиционера нет, на окнах решётки с внутренней стороны, так что приоткрыть створку удается сантиметров на 10-15. В разгар рабочего дня в эту щель запрыгивает какая-то укуренная трясогузка и начинает в панике носиться по кабинету, сея переполох среди женской части коллектива и непонимание среди мужской. Руками она, естественно, не ловится, обратно в оконную щель ускользнуть не догадывается, и что с ней делать — неясно. Наконец, мальчик вспоминает "Доживем до понедельника", срывает с себя рубашку и накидывает на пернатое безобразие. Женщины тут же начинают собираться вокруг него, обуреваемые любопытством. Открывается дверь, входит начальник-мужчина, и его взору предстаёт полуголый мальчик, окружённый тремя сотрудницами с горящими глазами и жадно тянущимися вперёд руками. Повисает МХАТовская пауза, после чего начальник произносит:

— Не можете до вечера дотерпеть — так хоть запирайтесь, что ли!

И уходит, хлопнув дверью.

Как нам всем теперь коллегам в глаза смотреть — непонятно.

Сколько ни вспоминаю эту историю, так и не могу понять, смешная она или всё же грустная. С возрастом мы начинаем иначе расставлять акценты и приоритеты во взаимоотношениях с родными и с остальным миром.

В общем, Скорая. Приезжаем по вызову ветхой бабульки, живущей в аккуратненькой, чистенькой квартирке. Ситуация типичнейшая: сидим, разбираемся во всевозможных, но не трагических возрастных болячках, проходимся по многочисленным хроническим жалобам: то давление прыгнет, то иной раз в голове зашумит, а на прошлой неделе в пояснице так кольнуло... Очередная кардиограмма сделана, всё без изменений. Несколько раз повторяем, как продолжать принимать уже выписанные семейным доктором лекарства. Ничего необычного. Ситуация обычнейшая. Вроде бы всё, встаём с фельдшером, прощаемся, тут бабуля вспоминает что-то ещё:

— Не могли бы посмотреть заодно и мужа?

— А с ним-то что?

— Да он что-то упал и не шевелится.

—???

Ведёт в соседнюю комнату, там на полу рядом с кроватью — уже застывший труп старика.

Немая сцена...

Напрашивается аналогия с бородатым анекдотом:

Внучка: Бабушка, а что такое любовник?

Бабушка: Любовник? Любовник... любовник... Ах, любовник!.. Бежит к шкафу...

Нью-Йорк 80-е годы, представительство а/к "Аэрофлот". Кроме русских в представительстве работает Ричард, сто процентный американец, высокий, импозантный, седовласый мужчина. Русского вообще не знает, но неожиданно у него появилось желание его изучить, причём в тайне от всех. Путь он выбрал не самый простой не пошел на курсы, не нанял преподавателя, а нашел настоящего "носителя языка", пожилого эмигранта чуть ли не первой послереволюционной волны.

И вот в один прекрасный день он приходит на работу и говорит: — Ask me how am I in Russian (Спроси у меня как мои дела на Русском).

У него спрашивают: — Ричард, как твои дела?

Тут же получают ответ: — Деля мои плёхи, едьят менья блёхи.

И победный взгляд в глазах.

А окружающие с трудом сдерживая смех, интересуются откуда Ричард получил столь блестящие знания русского языка.