Вплоть до самого развала СССР стояла на крайнем Западе Азербайджанаодна хитрая воинская часть. Крепко стояла, -- казалось, на десятилетия, --упёршись в небо двумя громадными чашеобразными антеннами, и десяткомдругих, мелких. По "легенде" для местного населения, занималась онаприёмом и трансляцией на Закавказье первой и второй программ Центральноготелевидения, а если по правде, -- бдительно отслеживала манёврысупостатов, которые хищно грозили своей ядерной елдой нашемусоциалистическому Отечеству.
Теперь там руины: в нескольких километрах -- граница с Арменией, имежнациональный конфликт начала 90-х всласть перепахал снарядами 122-ммгаубиц место действия человеческой драмы, о которой сейчас пойдёт речь.
... Ранняя весна 1985 года. По части бродят упорные слухи, что совсем скоронаша тайная деятельность перейдёт на новый материально-технический уровень-- будем "шпиёнить" с помощью-электронно вычислительной техники.
И точно! Перекраивается состав дежурных смен. По известному армейскомупринципу "на тебе, боже, что нам негоже", вычленяются операторы ЭВМ. Недельный курс "электронного бойца", и ребята заступают на оперативноедежурство.
Работа -- не бей лежачего. С тем, что они привыкли делать сами, вполнесправляются машины -- две здоровенных ЕС"ки, величиной с мебельныйгарнитур. Эти "гробы" ищут в спектре сигналов знакомые слова военногосвойства и сгружают телеграммы с их участием в отдельный файл. Отоператора же требуется просмотреть на экране отловленное, отсортироватьлишнее (поскольку английское general -- это не только существительное"генерал", но и прилагательное "общий"), а потом вывести остаток напринтер и отправить его по назначению -- верхнему начальству.
Сегодня такие "компьютерные чудеса" вполне по силам даже слегкапеределанному орфографу тесктового редактора "Лексикон", однако тогда, тринадцать лет назад, они выглядели подлинным откровением, что и привело кпоследствиям весьма печального толка.
Отпахав почти без роздыху пару месяцев, "приболела" одна из ЕС"ок. Помнится, случилось это в пятницу, а посему офицерский состав, как-то неотличавшийся способностью к предвидению, решил отложить ремонт навыходные, подключив её кабелями ко второй -- живой и здравствующей. Логикапонятна: империалисты по субботам и воскресеньям не воюют, а мы поработаем-- протестируем "больную" поблочно; в каком блоке найдётся отказ, тот изаменим.
Но!.. В два часа по полуночи заступила очередная смена. Солдатики маютсяот скуки, борются со сном, потому как у врагов week end -- никакойактивности. Но один из бойцов, самый шустрый, врубает полумёртвую машину иотстукивает на клавиатуре нечто архидебильнейшее: мол, из Зимбабве курсомна Москву летит бомбардировщик В-52, летит давно, уже три часа, и пусть вграфе "груз" проставлено "cargo" -- это он так схитрил, дескать, тупойсразу не поймёт, а умный догадается, что война у порога.
Ну, распечатал парень своё творение. Ну, походил с ним по залу, получив[ман]ды от старшего смены. Дальше что? Шутка же! Кому не понятно?.. На утровыяснилось: если и понятно, то далеко не всем.
Заступает мой друг на свой боевой пост, садится за монитор ещё не сдохшейЭВМ, принимается сортировать то малое, что удалось изловить. Пары минут непрошло -- вываливается ему на экран то самое "сочинение", плавноперетёкшее по кабелям из одной машины в другую. Беглого взгляда хватило: "параша"!
— - Что?!! Где?!!
— - Так давно отнесли, -- бубнит в ответ зачуханный "шнурок", пряча вкарман половую тряпку.
— - Куда отнесли?!!
— - Как, куда? На связь.
— - Давно?!
— - Да с полчаса уже...
Дружище информирует о случившемся всех "дедов". Эта славная когортастроится в боевой порядок и несётся по указанному азимуту, сметая своимиупитанными телами кодовые замки, а вернее, тех "молодых", кто к нимприставлен.
Перед узлом связи пришлось затормозить. Через дверную щель отлично видно: командир части подполковник Ж-кин держит в руке листок бумаги и недовольнощурится на оперативного дежурного:
— - Как пить дать, твои бойцы на%уярили!
— - Нет, товарищ полковник, из машины вылезло!
— - Из машины?.. Ну... Ну, тогда -- "Воздух"!
Действительно, эта хрень ушла в столицу под указанным грифом срочности, означающим начало атомного Армагеддона. И никого, кроме "дедушек", как-тоне озаботило, что для супербомбера В-52 в Зимбабве нет ни одной приемлемойвзлётной полосы, что в подписи командующего ВВС США слово "коммандер" былонаписано через букву "Кей"... "Параша" ушла в Москву, а где-то к вечеру"обратной почтой" поступила первая порция "дюлей". Пока ещёпредварительных. По телефону.
Затем началось самое интересное. Начальник "компьютерного" отдела получилхорошую взбучку и перспективу разжалования из майоров в капитаны. Зря, конечно. Но кто будет разбираться, если "сигнал", инициированный кем-то изего подчинённых, якобы поднял по тревоге третий пояс ПВО Москвы?
И вот стоит он осенью на разводе "дембелей -- весь в слезах и в губнойпомаде, -- ищет, на ком злость сорвать:
— - У-у-у, суки! Вы у меня тут до Нового Года горбатиться будете!
А откуда-то из второй шеренги доносится ясно различимый шёпот:
— - Ничего, товарищ... капитан! В-52 мы вам запустили, теперь МХ пустим.
"Летчик".
Эту историю рассказала подруга жены.
Когда-то и ее муж был студентом и, естественно, как многие, проходил военные сборы.
А было это в брежневские времена в Туве.
Условия антисанитарные. И после того, как от плохой воды из ста двадцати — семьдесят студентов заболели дизентерией, приехала медкомиссия. Начались разборки.
В одной палатке (многие сейчас певцы захотели бы в ней оказаться)сделали пункт сдачи анализов. Поставили стол, за него посадили будущего мужа подруги моей жены. Задача была такая: подписывать бумажки на колбах с анализами.
А анализы брались военврачом, мужиком, такой алюминиевой палкой с намотанной ватой прямо из задницы.
Все выходили из палатки со вздохами, преувеличивая глубину захода алюминиевой дубины "врача-садиста" (для испуга тех, кто еще не прошел!). И вот настала очередь нашего героя, простого парня из деревни.
Заходит. Врач ему: мол, снимай штаны и загибайся. Студент трясущимся руками снимает, загибается... и так сжимает задницу, что вспотевший врач после третьей попытки ему и говорит:
— Да, ты,... мать, руками-то разведи! Тот стоя "раком", берет и просто разводит руки от плеч параллельно полу. Что после этого было... от рева врача палатку изнутри, говорят, на несколько минут раздуло.
Одно из последствий: навсегда приклеевшееся к студенту прозвище "Летчик".
Както раз отмечали в конторе день рожднния Андрюхи, начальника техотдела. А он по армейке служил где-то в загранке, в спецвойсках. Количество выпитого уже давало о себе знать, начались рассказы про подвиги, датак красочно, подетели стулья, затем закуска в плакаты Microsoft. Решили мы с Артёмом что надо уходить, шеф нас итак повесит. Взяли
сопротивляющегося Андрю, и пошли на остановку. Андрюху абуял бес ещё сильнее, начал кричать чагото непонятное в сторону прохожих, и как на зло идут себе мирно синие тюбитейки с пагонами. Мы с Артемом его утихомиривать, уговаривачь чтоб шол молча несколькометров. А он силнее орёт.
— Да #$%# я этих ментов.
И демонстративно рвёт на себе рубашку. Пугавиы в разные стороны. Без успешно пытаясь образумить пьяное начальство, решили прибегнуть ккрайним мерам. Начали говорить Андрюхе что мы в штатах на спе. задании, и что надо-бы по акуратней. Андрюха затих, остановился. Но было уже позно. Стражи порядка услышав Андрюхины вопли по поводу что он с ними сделает. Подходят к нам с глазами по полтинику.
— В чём дело молодые люди?
А мы с Артемом не растерялись.
— Да вот напился западный коллега, ведем в гостиниу.
Тут Андрюха наконец выдает.
— Ик... Ик...
— Что Что, переспрашивает один стаж порядка.
— Икскюзме. И извергает из себя выпитое и сьеденное, прямо на брюки милиейские.
Тут наши новые друзья вообще офигели от такой наглости.
— Чтоб небыло тут вас через две минуты.
Мы хватаем ползающего Андрея под руки и уходим.
Всю неделю, увидев андрея, все в конторе хихикали и говорли, Анди... икскюзме Беее...
Вдруг кто-то из выпускников плюет из окна Г. на фуражку.
Вдруг кто-то из выпускников плюет из окна Г. на фуражку.
Г. снимает фуражку — долго-долго на нее смотрит, потом пытается вычислить — из какого окна на него плюнули. Т. к. все окна открыты, это сделать не представляется возможным. Тогда Г. громко кричит "Если ты мужик —
выгляни!!!"
Через некоторое время из окна высовывается харя. В ПРОТИВОГАЗЕ.
В самый разгар перестройки я служил в Морских Частях Погранвойск (привет сослуживцам! ;-) Причем служил на катере-перехватчике, небольшом, но очень быстром — быстром настолько, что в кино его обычно снимали не иначе, как "Главный Катер Шпионов". Ну это так, к слову.
Проблемой же нашей стало то, что в определенный момент Самое Главное Начальство решило, что катер и слишком мощен, чтобы его держать на стоянке в вечном дежурстве (то есть по тревоге мы отваливали от стенки в 1,5 минуты и еще через 2 мы уже вылетали из бухты на перехват... ну, это отдельная история, причем та еще...) Так вот, какое-то начальство решило, что нас можно использовать и как Сторожевой Корабль, то есть заставить болтаться на границе (12 морских миль от берега) — пусть, дескать мы оттуда стартуем. Ок, сказано — сделано, но народу-то маловато для полноценных вахт, проектировался кораблик для того, чтобы "быстро догнать и еще быстрее захватить", а не стоять в дозоре... Как быть? Командир бригады решил проблему просто: увеличиваем штат моряков в полтора раза, а чтобы могли спать — сделаем третью койку по вертикали (на месте первых двух). Судоремонтный завод за сутки успел все смонтировать, но!
Узкие, в общем, коечки, со всех сторон узкие и тесные, но спать, конечно, можно. И где-то даже стало удобнее — в море, например, при качке. Ибо сверху теперь тебя прижимала верхняя койка или подволок. Надеваешь на себя спасжилет, забираешься на койку, поддуваешь его тут же — и спи себе, трактором не вытянут, не то, что волной в борт... Красота!
А вот теперь и собственно история — "Кошмар на улице Вязов" и "Книга мертвых" одновременно. Это мы в базе стояли, только с моря пришли, а в береговой клуб привезли тем временем первый в нашей жизни видеомагнитофон и в первый же день отдыха весь экипаж увидел впервые обе вышеназванные картины... Опять же для всех нас — первые в жизни ужасники.
И вот этим-то вечером я как раз на очередное дежурство и заступил. До двух ночи торчал в рубке, слушая приглушенные стоны и крики моих боевых товарищей — бедные, посмеивался я, что ж им там снится-то? В два разбудил ночную вахту и в кубрик — спать, спать! Даже не раздеваясь...
Что уж мне там снилось — я не помню... Не до этого было, когда я проснулся! Сердце колотится, лоб в испарине, полная темнота вокруг, поза какая-то неудобная... Только что я бежал куда-то от кого-то там с ножами на пальцах и упал в какую-то липкую яму... Фу, ну и приснится же! Руки я потянул ко лбу — утереть пот... Черт! Руки (обе!) ударились о твердую поверхность в пяти сантиметрах над моим телом. Инстинктивно рванулся всем телом вверх — и ударился со всей силы о нее же лбом: я в эту доску или что там почти упирался лицом, оказывается! Замер... А почему я в одежде? Так, вверх нельзя, голова во что-то упирается, ноги - тоже, а что у нас слева? Я рванулся со всей силы влево, ударился о жесткую поверхность прямо сразу, взвыл (все, все, заживо похоронен!) с еще большей силой рванулся вправо — и вылетел в воздух, крича и пытаясь замахать руками как крыльями, ибо летел я явно в ад! С высоты двух метров, с грохотом свалившись на палубу кубрика, цепляя по пути одеяла остальных спящих вокруг и расшвыривая их и разные попавшие под руки предметы, вспугнув прикорнувшего в ходовой рубке дизелиста (ночную вахту), я так и не понял до конца в тот момент — что же происходит, собственно? Кроме одного — я жив, и пока еще — не в гробу!
А происходило в этот момент вот что: мгновенно проснувшийся от грохота и моего вопля дизелист спросонья дал звонок "Боевая тревога!" и нырнул к себе — заводиться (кто ж его знает, что ему прикемарилось). Я, как дежурный по кораблю, на сигнал уже просто автоматически включил в кубрике свет. Бойцы, спавшие в обнимку с кошмарами и уже немного привыкшие к разным воплям и стонам (но тоже, как и я, так и не привыкшие, даже за три года службы, к боевой тревоге), вырывались из комшмарных липких острых лап и выпадали из коек примерно так же, как и я — но менее с воплями испуга, а более с матерными проклятиями на устах. По боевому расписанию, совершенно офонаревший, я взлетел в ходовую и подтвердив голосом боевую тревогу по внутренней и внешней (это значит громкой... ОЧЕНЬ громкой, на всю бухту) связи "Боевую тревогу", включил весь свет на катере, включая наружнее освещение — и свою РЛС. Заработал дизель, не прошло и пяти-десяти секунд — все бойцы, держа в руках одежду неслись или уже сидели на боевых постах, включая различную аппаратуру. В течение минуты мы отключились от берегового питания, а швартовая команда замерла на своих местах, наш командир-лейтенант сорвался к Дежурному по Стоянке (хоть бы кто удивился, что мы не дежурный корабль) — а радист запросил Оперативного Дежурного бригады на выход и целеуказание... Ну, действия оперативного дежурного вы себе можете примерно представить — четыре часа ночи, все вроде спокойно, а тут сначала удивленный дежурный стоянки спрашивает "чего это так резко срывается перехватчик" и тут еще сам перехватчик требует цель... Решив, что он что-то пропустил, наш ОД запрашивает ОД погранокруга, на что тот встает на уши — у него тоже никакой информации — и начинает теребить все погранзаставы, а корабли бригады, на всякий случай поднятые по тревоге дежурным по стоянке кораблей, тоже начинают заводиться...
Весело, да? Собак всех, через полчасика разобравшись, естественно списали на дизелиста — он же дал "Боевую тревогу". Но мне никогда не забыть ни отношения к нему экипажа (его никто из нас ни разу не упрекнул за ТАКОЕ пробуждение от ТАКИХ снов), но и мечтательное выражение моего дружка — нашего старшего радиста по прозвищу "Рембо" (шкафчик этот и до и во время службы занимался какими-то там единоборствами):
— Жалко все-таки, что не было никакой цели. А то бы так отдохнули!...
Я с ним был в какой-то мере согласен — но жаль мне было бы больше всего тех, кто попался бы нам в тот момент... ;-)
У нас тут на севеpе зимой снега выпадает не мало, поэтому по пpиходу весны, накопившись на кpышах, он естессно становится пpямой угpозой для жизни людей и "пpапоpщиков"... Hу и вот, значица, пpишла весна... HачалО усе потихоньку подтаивать — снег, лед, сеpдца девушек, пpодавщицы в пивных лаpьках... Жисть, как говоpится начиналась... Hачали оттаивать
и сеpдца офицеpов, котоpые служат в ентом самом училище, поэтому, заботясь за жизнь учащихся, подполковник пpиказал паpочке солдатиков взять лопаты и с помощью них сбpосить накопившийся за зиму на кpыше снег... Сказано — сделано. Пpоявив еще большую заботу об учащихся, этот же самый подполковник (П) пpиказал майоpу (М) пpивязать содатиков, выполняющих столь важное задание, веpевкой, чтобы, в случае их падения, можно было, значица, их спасти... Сказано — сделано. Пpивязали. И все, вpоде, было сначала ноpмально — ан нет... Заходит майоp к подполковнику и говоpит, что, мол, ЧП пpоизошло — упал один из солдатиков и ногу сломал...
(П) — Я же пиказал их пpивязать!
(М) — Дык, пpивязан он был... Только веpевку мы длинную взяли...
Естессно, кpик и оскоpбления в стоpону майоpа... Hу ладно — надо ж паpня в больницу везти... Подгоняют ГАЗ-66 ну и, значица, гpузят паpенька в кузов...
И вpоде, уже все должно быть ноpмально — ан нет... Заходит майоp к подполковнику и говоpит, что, мол, еще одно ЧП пpоизошло — этот паpенек втоpую ногу сломал...
(П) — Как это могло пpоизойти??? @$%#% ^%#^%#^# $^#%^%#^ &^%)(# мать!!!
(М) — Дело в том, что когда машина тpонулась, мы забыли от паpня веpевку отвязать...
