Обладаю весёлым характером и склонностью к экспромтам. Занесла нелёгкая в больницу, в глазное отделение. В тот день положили много народа, человек тридцать наверное, и почти все — бабки с катарактой. И вот они собрались в холле, около процедурной — ждут, пока им померяют глазное давление и осмотрят перед назначением операции. Я тоже тут с соседом по палате — нам по графику закапывают капли.

В конце коридора открывается дверь, и из операционной выходит врач, а в руках чёрный пакет. И тут я неожиданно для самого себя тычу соседа локтем, показываю на врача и говорю так, чтобы все услышали:

— Гляди. А знаешь, что она в пакете несёт? Это у неё там вырезанные глаза. Отнесёт домой, пожарит на ужин — считай бесплатный деликатес.

Что тут началось! В колхозном курятнике, наверное, не так шумно, как эти бабки раскукарекались. Я на всякий случай от греха подальше в палату смылся. Но глаза прокапывать-то надо. Вернулся через полчаса. Старухи все уже по палатам разбрелись. Медсестра меня увидала, и грозно так (а сама видно, что еле сдерживается, чтобы не засмеяться):

— Твоя шутка? Конечно, твоя, ты один у нас тут весельчак. Зачем старух взбаламутил, они чуть к заведующей не побежали.

— А что остановило?

— Я. Слышу шумят, вышла, спросила, сразу всё поняла, и вполне серьёзно им говорю — бабушки, миленькие, все удалённые глаза врач относит в лабораторию на исследование патологий.

— С меня шоколадка. А что, бабки не заметили, что в отделении ни одного человека с удалённым глазом?

— Куда им? Слепые-ж!

Некто Вадим

Еду в Измайловском лесопарке на велике по безлюдной аллее. Смеркается. Вижу, что в метрах 50 от аллеи кто-то костер развёл. Сентябрь 2024 года в Москве выдался жарким и сухим – бабье лето. Спешился с велика, подошел к этому пироману и вижу, что у него две довольно большие собаки к дереву привязаны. Кричу издалека: "Вы что, обалдели!? Кругом

После того, как я выкормила трёх детей, мне стало противно от прикосновений к моей груди. Дети ели меня, постоянно крутя соски, и для меня это теперь просто бесячий триггер. Но ещё больше бесит муж, который этого не понимает и лапает меня, лезет под майку и хватает за грудь! Во время прелюдии лижет грудь и соски. Тысячу раз просила не трогать сиськи! Меня это не заводит нисколько! Есть шея, спина, нежные поглаживания, пошлёпывания, целое тело в его распоряжении, зачем нужно лезть в сиськи? Он может смотреть, но я прошу не трогать. Ну окей, можешь погладить, но не трогай ареолы и соски! Но он их сосёт, оттягивает. Уже получил по мордасам за это, и всё равно продолжает, обижается, когда я отказываюсь от ceкса после его касаний. Говорит, что не может ничего поделать, заводят его сиськи. Я знаю, что он не любит, когда трогают его пупок. Начала пальцем лезть туда, он орёт. Я говорю: "Терпи, меня же это заводит! "Он орёт, что это другое. Так это та же ситуация с сиськами! Один в один, но он не понимает. Перестала давать мужу, потому что все последние разы он дёргал меня за соски. Последний ceкс был в мае, сейчас октябрь. Мне уже пофиг, если муж трахает кого-то другого. Зато мои соски в покое.

Троюродный племяник нашего дворника Джамшута родился в середине 19 века в семье потомственных аристократов Ю. Суповых. С детства он не умел сам достать х[рен] чтобы пописать в горшик с фамильным гербом, этим занимался камер-диннер. Потом случилась Революция, потом Гражданская Война, потом Бело-Финская, потом Вторая Мировая, потом развал СССР, потом Первая Чеченская, потом Вторая Чеченская. Нужно было как-то выживать, а тут его познакомили с дамой богатой во всех отношениях. И он решил жениться. После свадьбы оказалось, что жена на х[рен] не налезала, оказалась маловата. Нормальный человек бы постепенно растягивал жену, а Ю. Суп Джамшутович просто взял нож-пилу для хлеба и сделал себе обрезание. Жена тут же радостно налезла. Вот так независимый потомственный аристократ неожиданно стал женатым евреем. И началась семейная жизнь.

Учился я в начале 90-х в сильно провинциальном техническом ВУЗе, и пару семестров мучили нас философией. Преподавал лично зав. кафедрой. Забавный был дядька.

— Существует две теории диалектического материализма. Первая — Маркса, Энгельса и Ленина, вторую в настоящее время разрабатываю я.

Экзамен принимал он же. Пятёрки ставил крайне редко, в лучшем случае одну-две на поток. Основная масса студиозусов уходила с тройками.

Так совпало, что за день до экзамена мы отмечали ДР одной девушки из нашей тусовки. Отмечание пошло не по плану, было много забавных и не очень приключений. Я, сославшись на подготовку к экзамену, вовремя соскочил, и пропустил основное веселье, а три приятеля, учившиеся на кафедре механообработки, со свойственным студентам данной кафедры пофигизмом оттянулись по полной. В результате в день экзамена им было очень нехорошо. По дороге в институт они зашли в местную забегаловку опохмелиться, слегка увлеклись, и явились на экзамен заметно навеселе. Из шестидесяти человек, сдававших философию в тот день, пятёрки получили только они. Получив свою четвёрку, и пролетев таким образом мимо "ленинской" стипендии, я спросил одного из них:

— Антон, но, чёрт возьми, как?!

— Лёха, знал бы ты, как классно по пьяни философствуется!