Эта история абсолютно реальна, поскольку уже произошла в нашем городе. Живу я в г. Новомосковске, знаменитом городе химиков, и как в любых значительных городах, у нас есть здание горотдела МВД. Сейчас, когда под магазины активно раскупаются квартиры на первых этажах, вздумалось моему товарищу открыть рыболовный магазин в здании примыкающем к горотделу. Стал он думать, какое название дать магазину, и придумал назвать его "Клевое место". Сделал большую светящуюся вертикальную вывеску и водрузил ее на торце здания. Ужн на следующий день к нему в магазин пришел зам. начальника милиции, и рассказал следующую историю: Поздним вечером, после окончания рабочего дня, прокурор нашего города подошел к окну (а здание прокуратуры находится напротив горотдела и магазина), и перед его глазами предстает прекрасный вид — здание горотдела и над ним ослепительная вывеска — "КЛЕВОЕ МЕСТО". Смеялись долго, что печально, так это то, что другу пришлось за свой счет делать новую вывеску с новым названием, но горотдел "Клевое место", запомнился всем.

В нашем старом доме было печное отопление. Не огромная печь посреди избы, как в деревнях, а маленькая печь, примерно метр шириной и на две конфорки.

Я только в школу начал ходить. После обеда дома один. Так что печь растопить — моя новая обязанность.

В очередной раз, откладывая на "потом успею" (на улице в хоккей с пацанами, вместо уроков), обнаруживаю, что осталось буквально сорок минут до прихода мамы. А в комнатах холодрыга, на улице мороз. Быстро принес дров, наколол щепок, сунул бумаги. Конечно все разгоралось слишком медленно. И вдруг я понял, что мне нужно! В сарае стоял батин мопед. Пол литра банку бензина слить — секунды. К тому же огонь потух, еле тлеют дровишки.

Не понимаю, как сразу не рвануло!

Сначала пар пошел, со всех щелей. И это я еще догадался поджигать с поддувала. Только сунул, свернутую в трубочку, горящую бумагу — как рванет!

Печь так и не разжег. Две конфорки, с стоящей на одной из них кастрюлей с лапшой, ушли в потолок. В комнатах туман из сажи. Слой сажи на всей мебели, и на полу. Это была катастрофа.

Человеку свойственно запоминать только хорошее. Поэтому помню только, что папа сказал: "Теперь дымоход можно не чистить".

ГЛАЗ – ВАТЕРПАС

"Элементарно, Ватсон... "

Вчерние сумерки. Уличный рынок.

Стою в маленькой очередушке у прилавка с мороженными овощами и фруктами.

В это время, по узкому проходу, расталкивая публику, бойко продвигается полицейский патруль: два мощных сержанта с твердыми и холодными автоматами.

Они уж было прошли мимо, как вдруг, метра через три, задний резко затормозил и дернул переднего за рукав:

— Опа, а ну, стоять! Погоди-ка, погоди…

Он быстро вернулся к нашему прилавку, с интересом опустил лицо к каким-то зеленым комкам с ценником – "120 руб. кг. " показал на комки пальцем и строго спросил:

— А это что у тебя за анаша, а!? Руки держи, чтоб я их видел!

Продавец – узбек, очень перепугался, продемонстрировал свои ладошки и на ломанном русском, стал горячо отнекиваться, как отнекиваются убийцы застигнутые на месте преступления с окровавленными ножами в руках:

— Нет, нет, не анаша! Это шпинат мороженный, не анаша, клянусь, не анаша!

(по правде говоря – эти зеленые шарики действительно, ну, очень смахивали на анашу).

Мент повертел в руках ценник, распрямился и разочарованно ответил:

— Да успокойся ты, я уже и по цене вижу, что не анаша…

Повороты судьбы

Советским призывникам предписывалось явиться в военкомат, имея при себе смену белья, миску, кружку, ложку, и еду на три дня.

Понятно, что отправляясь на два года в армию, парни надевали на себя то, что не жалко будет выбросить.

И вот во дворе военкомата прапорщик, направляясь в свой отдел, проходит через толпу призывников, и видит стоящего чуть отдельно от всех парня в дефицитнейшем в те временам адидасовском спортивном костюме, в адидасовских же, и не ленинградских лицензионных а в настоящих германских адидасовских кроссовках. Завершающим штрихом этого оксюморона была завернутая в газетку палка сырокопченой колбасы, которую спортсмен держал в руке.

Прапорщик осведомился у парня – и почему он здесь именно в такой экипировке.

Парень охотно пояснил, что насчёт него "всё договорено", направят его сейчас в Москву в спорт-роту, а ночевать он уже сегодня будет дома.

Прапорщик спросил у него фамилию, зашел в отдел призыва, и переложил одну папку в другую стопку. Это было утром.

А обедал спортсмен в тот день уже на борту самолёта летящего в Комсомольск-на-Амуре, в составе команды призывников распределённых на Краснознамённый Тихоокеанский флот.