Рассказал фотограф, с которым работаю в журнале.

Зашел он по делам в один из одесских монастырей. В АХЧ, там, где сидят отцы-экономы. Часть из них — в рясах, часть — в английских костюмах, короче, сидят перед мониторами, работают, ахч-ствуют. И вот сидит один в рясе и все время крестится, крестится, крестится...

Фотографу стало любопытно, он так тихонечко обошел и взглянул.

Оказывается, рубится св. отец в ДООМ, а крестится он всякий раз, убивая какое-то исчадие.

Друзья-художники устраивали масштабную выставку. Очень творческая атмосфера — много картин, фотографий, некоторые вещи прямо-таки впечатляли. Хозяин кафе, где проводили выставку, решил подшутить и между двумя настоящими картинами повесил рисунок своего шестилетнего сына. Обыкновенная мазня гуашью на белом листке, только в рамке. Надо было видеть людей, которые с умным видом задерживались у детского рисунка, делая вид, что увидели в нем новое течение, новый виток развития изобразительного искусства... Один мужик солидной наружности даже хотел купить детскую мазню, но ему сказали, что работа не продается, она считается бесценной и привезена из Дрездена. Мужик сделал умное лицо и понимающе закивал: "А, Дрезден... знаю. Великий художник!"... Надо сказать, что детский рисунок привлекал гораздо больше внимания, чем остальные экспонаты:)

Нина третий день бродила по своей даче.. В который раз рассматривала, перекладывала, трогала бесконечные дорогие сердцу мелочи — ветхие зачитанные книги, фотографии в самодельных рамочках, тряпочки в шкафу, нехитрую посуду в серванте..

— Да, — понимала Нина, — сын прав, не за что ей здесь держаться. Барахло какое-то. Надо продавать.

Люто ненавижу детей маминых подруг. С самого детства меня постоянно с кем-то сравнивают. Но лет 10 назад, перед поступлением в ВУЗ, это достигло своего апогея. Я желал пойти на юриста, выучиться на адвоката. Ну, нравится мне ковыряться в буквах закона. Сколько же я выслушал всего, "да ты ничего не добьешься, вон Маша у тети Даши врачом будет,