нет, поэтому дня 3 даже не выходили из квартиры. Поели, выпили, посмотрели телевизор, поспали. И так все три дня. В конце концов всё уже надоело и её светлую голову посещает идея.

— Слушай, а давай съездим в —————

(соседний город) по магазинам

. (Дело в том, что живя на окраине, нам все равно куда ехать

. Поездка в центр нашего города и в центр соседнего занимает одно и тоже время).

— Зачем? — спрашиваю.

— Ну что-нибудь тебе купим. Ты же заработал.

Мне стало приятно. Заботится, черт побери! Поехали. Один магазин, второй, третий.... В шестом или седьмом по счету, при нашем появлении, скучающие две девчонки-продавщицы подхватываются и подходят к нам с дежурной фразой:

— Вам чем-нибудь помочь?

И тут я, сделав страдальческое лицо, выдаю:

— Да, девочки, помогите, пожалуйста. Дело в том, что мы специально приехали из —————

что-нибудь мне купить, но заходим уже в седьмой по счету магазин женской одежды, но я ничего не могу себе выбрать!

Надо было видеть лицо моей благоверной! Она вылетела из магазина как ошпаренная. Так мы ничего и не купили.

идею: в тоннелях метро повесить перед окнами увеличенные кадры кинофильма, так чтобы один кадр соответствовал размерам одного окна. И тогда, по мысли юного изобретателя, проезжая в метро, пассажиры будут смотреть фильмы.

Редакция пришла к выводу, что это технически невозможно (для просмотра требуется, чтобы картинки были неподвижны хоть на короткое время, поезда меняют скорость на различных участках пути, т. е. движение будет замедляться или ускоряться. Опять же — если пассажир едет только одну остановку, что он, увидит только три минуты от фильма? Был вынесен вердикт — "патентов не выдавать! " (такое было название у журнальной рубрики).

Что вы думаете? Проходит лет двадцать, я давно забыл тот журнал "Юный техник", первый раз в жизни лечу в Лондон. Каково же было мое удивление, когда из поезда, едущего от аэропорта Хитроу до городского ж-д вокзала, вдруг вижу в окнах (при проходе поезда в темном туннеле), рекламный ролик, который как раз образован картинками, развешанными в туннеле, в размере 1 окно — один кадр!

Технически решено просто — картинки освещаются вспышками лампы (типа стробоскопа), которые как раз происходят при прохождении окна перед центром картинки. Ролик недолгий, естественно, несколько минут, организовать постоянную скорость движения поезда на 3 минуты — не вопрос. Даже звук транслируется (кажется, по радиосети вагона, точно не помню).

Технически все можно было сделать 30 лет назад, вопрос в том, что никто в СССР не задумывался тогда о необходимости рекламных роликов. .. Вот вам и "патенты не выдавать"!

черепно-мозговой травмой.

— Как состояние?

— Да, нормальное, мы дальше поехали.

Поднимаюсь в приемный покой, вижу, на столе никого нет, думаю, на каталке человек лежит, сейчас сестры примут, и поднимем в палату. Беру сопроводиловку, читаю диагноз: "ЗЧМТ" (см. выше). Читаю дальше графу "Что случилось" и тихо офигеваю. "Шел. Упал. Опух. Умер". Мать честная, это что же скорая такую подлянку среди ночи устроила. Сами не хотят с покойником возиться, милицию вызывать, так они нам подсунули. Стал я вызывать бригаду, которая привезла этого товарища. Связали меня с ними по рации.

— Так-перетак, говорю, вы мне кого привезли?

— А чего такого? Нормальная травма

— Дык, он же мертвый!

— Что уже умер? Мы же живого везли!

— У вас что в сопроводиловке написано? "Шел. Упал. Опух. Умер". Тишина на том конце. Потом через паузу.

— Дима, это мы торопились и сократили: Опухоль умеренная!

Подхожу к каталке, а там тихо посапывая спит в жопу пьяный мужик со здоровенной шишкой на лбу.

было более-менее прилично заработать, и стоявшие перед ними блюда обращали на себя внимание своей скудностью и дешевизной. Почувствовав к ним жалость, парень подозвал официанта и предложил заказать и самому оплатить для тех приличный обед.

Официант же ответил, что это было ни к чему; что старички заходят сюда довольно часто, и на протяжении многих лет ресторан предоставляет им любое питание бесплатно. В тот день старички заглянули туда, чтобы просто поболтать, поэтому и заказ у них был соответствующим.

Много десятилетий назад в Нью-Йорк стихийно прибыла большая группа еврейских беженцев из Советского Союза. Толстовский фонд, если кто слышал.

Мэр Нью-Йорка не стал слишком сильно заморачиваться с огромной группой людей, не разговаривавших по-английски и не имеющих работы, поэтому он просто распорядился поселить их всех в пустующие квартиры одного из городских районов. Район тот назывался Брайтон Бич, и считался одним из самых неблагополучных мест не только в Нью-Йорке, но и во всей Америке. Полчища вооруженных [мав]ров, наркомания, уличные и квартирные грабежи управляли жизнью его обитателей, а полиция в тех местах появляться попросту боялась. Отсюда и множество пустующих квартир.

Ну, пожили те беженцы в таких условиях, пожили, и решили, что что-то надо делать.

У некоторых из них были знакомые и друзья в Одессе. Но не просто в Одессе, а в Одессе-маме. Это о них был снят фильм "Приступить к ликвидации" или там,

"Место встречи изменить нельзя". В общем, решено было позвать тех друзей на выручку, и друзья не подвели — прибыли чуть ли не всем составом.

Для них, для друзей, та поездка была чем-то вроде экзотической охоты в сафари. Короче, за короткое время [мав]ры с Брайтон Бич исчезли; преступность прекратилась, жизнь наладилась, а некоторые из понаехавших так и остались там жить. Полиция тогда еще очень удивилась — а куда это все подевались?

— Так вот, закончил свой рассказ официант, — эти старички — одни из последних наших спасителей, кто дожил до наших дней.

И наш ресторан никогда ни в чем им не отказывает.

ГКЧП