В середине 90-х Таня неожиданно разбогатела. Как тогда было принято: резко и не совсем законно. Просто умудрилась оказаться в нужном месте в нужное время. Сразу выяснилось, что Таня обладает многочисленными милыми, но очень дорогостоящими привычками. Видимо раньше, когда денег не было, привычки эти скромно дремали, дожидаясь своего звездного часа.

Наконец, время пришло: оказалось, что по нашему городку Таня может передвигаться только на очкастом "Мерине", потому, что от "Жигулей" ее тошнит. В дубленке — очень холодно и неуютно, другое дело — стриженая норка, и так далее и тому подобное…

Естественно, что для нового дома, люстры, имеющиеся в наличии в торговых точках, никак не подходили. Если уж брать настоящую хрустальную люстру, то в Эуропах, а конкретно — в Чехии, известном производителе всяких стеклянных ништяков… Слетать в Чехию? Дерьмо вопрос!

Злата Прага встретила Татьяну неприветливо. В магазинах - тоже барахло, что и в родном городе, но почему-то за немецкие марки и значительно дороже. Более того, сильно затруднял общение плохой Танин английский, постоянно приходилось переходить на матерный русский, который чехи понимали значительно лучше. Долго ли, коротко ли, но Таня все-таки вышла на эксклюзивного производителя хрустальной радости. Производители, хоть и понимали танину речь через пень-колоду, но сразу въехали, что люстра нужна позолоченная, большая и вся хрустальная, причем денег у странной тетки — навалом… Перед Татьяной вывалили на стол кучу каталогов с фотографиями.

В одном из каталогов Татьяна увидела предмет своей мечты. Большая, позолоченная и вся, вся хрустальная, блестит, даже на фотографии.

Производители Танин выбор одобрили, но потребовали предоплату сто процентов, пообещав доставить люстру в Москву в течение месяца. Заплатив за сокровище, тридцать пять тысяч марок, Таня отбыла с легким сердцем на Урал. Чехи — не обманули. Через месяц, Тане позвонили из столицы и попросили подъехать за посылкой. Первым же самолетом в Москву! Вот и склад фирмы-перевозчика. Сгорая от нетерпенья, Татьяна расписалась в накладной:

— Ну, где мое чудо?

— Вон, стоит, все три контейнера… — фирмач небрежно махнул рукой в сторону здоровенных металлических ящиков.

— Это что, моя люстра? — Татьянина челюсть со стуком брякнулась на стол.

— Да, все верно, — перевозчик зашевелил губами, вчитываясь в англоязычную накладную, — Осторожно стекло… Осветительные приборы…

Люстра для концертного зала…

Однажды летом во Владивостоке я увидел возле здоровенного дерева мужичка, державшего в руке поводок. Что меня удивило, поводок торчал круто вверх, уходя высоко в буйную крону дерева, и при этом активно шевелился в стороны, как луч лазера в ночном небе от дискотеки. При попытке представить себе кота, способного устроить такое, я содрогнулся.

Бабушка с дедушкой (мои родители) подарили настенные часы для детской. Замечательные часы, в виде зайчишки с морковкой. Зайка весьма миленький, но морковка...

Короче, у зайца морковка болтается в виде маятника, между ног. При этом морковина размером чуть не самого зайца, а ботва на этом фоне просто теряется. При этом зайка в такт маятнику двигает туда-сюда глазами.

В результате получился полный сюр: Зайчишка блудливо поводя глазами, радостно машет здоровенным оранжевым хером. Или, если быть менее извращенным, зайке не дали сделать до конца по-большому, и он радостно машет огромной рыжей какашкой.

С глазами тоже не все просто оказалось. Они только при взгляде анфас видны полностью. Стоит посмотреть сбоку, вид у зайчишки получается просто инфернальный: сидит зайка, между ног болтается подозрительная рыжая хреновина, а глаза то покрываются жуткими слепыми бельмами, то наливаются угольной чернотой.

Лайфхак, как избавиться от навязчивых звонков с предложением кредита: нужно сказать, что вы в декрете. Сразу извиняются и говорят, что сделают пометку и больше не будут беспокоить.

Уроки татарского. 12 апреля

Солнечный апрельский день. Ветер шумит в стропах парашюта. Внизу Волга, знакомые еще с саратовского авиаклуба места. Голова гудит, виски стучат, спина вся мокрая, пот заливает глаза…

"Только не в воду, как бы разом и водолазом не стать… ", — думал Юра, управляя стропами аж двух парашютов…

Под ногами остался берег, село, лесочек. Приземлился мягко на свежую пашню. Неподалеку, остолбенев, стоят девочка и бабушка с лопатой. Бабушка вскрикнула: "Шайтан! Киттек! " и побежала. Девочка убежала, а бабушка споткнулась и упала…

— Стой! Я свой, советский!

— Кем син? — поднимаясь, спросила бабушка.

"Эх, мать, снова тать! …" Где-то в глубинах памяти всплывали какие-то отдельные татарские слова, услышанные еще от пацанов в общежитии саратовского техникума, у черноокой красавицы на танцах в Оренбургском училище — "Мин сине яратам …" ("Я тебя люблю…")

— Радио слушали? Мин Юрий Гагарин.

— Татарин?

— Юк. Гагарин. Космонавт, летчик, — показал на парашюты, на буквы "СССР" на шлеме.

— Э-э… Летчик мы?

От лесопосадки с криками бежали мужики в телогрейках: "Стой! Руки вверх!.. "

Юра, вздохнув, расстегнул оранжевый комбинезон и полез в карман за удостоверением…