( Из рассказов дедушки моего друга)

За время работы в НИИ у нас было множество праздников- производственных, личных, государственных. Коллектив был дружным, делить было в общем -то нечего — и атмосфера веселья на таких мероприятиях была самой искренней. Мы, фронтовики, приходили в пиджаках с колодками, иногда вспоминали события военных лет. Правда, не все поддерживали эти разговоры — некоторые воевавшие сослуживцы всегда обходили стороной любые воспоминания о войне, так же как другие — менялись в лице при упоминании конца 30-х. Мой товарищ Витя был из таких. Я ни разу за все годы совместной работы не видел его ни с колодкой, на в наградах, хотя твердо знал, что воевал он года с 42, и не где то в тылу. 9 мая Витя всегда был грустен, и тихо выпивал свою рюмочку, что то вспоминая.

В конце 70-х нашему НИИ исполнялось 50 лет. Был большой праздник, множество гостей, даже заместитель министра приехал поздравить. В этот день мы впервые увидели Витю в пиджаке с колодкой. Если ты видел сегодняшних ветеранов, тех, кто ещё остался — у них за счет юбилейных медалей колодки сейчас такие же, как у Вити в тот день. Ни один из наших ветеранов не мог похвастаться даже половиной его орденов. Там был даже орден Ленина, что по мерам ВОВ было огромной редкостью — это уже в последующие годы его стали давать просто за безупречную выслугу лет.

На общие расспросы Витя ответил коротко: теперь можно. Уже после мероприятия мне, как другу, он рассказал, что во время войны служил в разведке. И был у него товарищ — Миша. Друг без друга они за линию фронта не ходили - только в случае ранения ( у Вити их 2 было). Миша был редким талантом по части маскировки и прочих важных для разведчика навыков — так как до войны много охотился и изучал это занятие весьма подробно. Именно Мишина смекалка и навыки не раз давали им возможность вернуться с задания живыми. Но при этом между ними была огромная незримая стена- не для них самих, а для руководства — дело в том, что Миша имел в биографии тяжелое пятно в виде расстеленного отца и репрессированной матери, а вот у Вити была просто образцово- показательная биография "без единой помарки". О нем даже в газете пару раз писали как о примере для товарищей. В итоге Миша за все их совместные операции получил пару медалек, а Витя — полный иконостас "за себя, Мишу и тех, кто остался там, за линией фронта". Миша в конце войны был тяжело ранен, и увидеться им было суждено только после войны. На той встрече Витя решил, что надевать "общие" с Мишей награды одному — несправедливо. Не по человечески это, когда один пользуется тем, что получено вместе. И так ни разу не надевал.

В дальнейшем, уже в 60-х, Миша добился реабилитации отца, а уже в 70-х, незадолго до 50-ти летия НИИ, при активной помощи Вити, Миша получил свой личный Орден Ленина, который заслужил в те военные годы.

P. S. Миша умер в конце 80-х, Витя — в конце 90-х. Рассказчик жив до сих пор, 93 года (он работал на военном заводе).

Как-то бабушка под самый Новый год, 31 декабря, поломала руку. И знаете, вместо гореваний о пропавшем празднике и криков "Шефъ, усе пропало!" и "как я буду в 72года жить", сказала тихо: "Твою мать..."

А дальше — как прежде: готовка, уборка, стирка и даже огород. Видел не раз, как больной рукой, как может, держит картошку, здоровой медленно, но успешно чистит ножиком. Или как бельё вешала сушить одной рукой. Посуду только мы ей по очереди мыли, ибо гипс до пальцев.

И вот тот самый день, гипс сняли, обмыли, обчесали, и назначили гимнастику в поликлинике. Медсестра, просто потонувшая в пожилых пациентах, таки решивших грустить о превратностях судьбы, буквально пинками заставлявшая их делать хоть какие-то упражнения, при виде моей бабки выдала потрясающее:

"А вы вообще чего-нибудь ломали? Вы что сюда пришли?" Ибо атрофии мышц и суставов почти не обнаружилось. Вот такая мудрость от бабушки: никогда не сдавайся и, хоть и по миллиметру, но продолжай делать, что должно.

Жил был некий М. (34 года) — владелец аж целых 5 банков. Ну а также кучи других предприятий.

Ну стал он им потому что его папа 64-летний член Союза ветеранов военной разведки, кажется генерал-майор ГРУ. Когда есть такая крыша — жизнь прекрасна. Поэтому М. жил на Рублевке, а ездил с целым кортежем и охраной.

Ехал он как-то домой по

24 июня. 19.30. Еду домой на метро. Рядом со мной сидит интеллигентного вида человек мужского полу, но очень крепко "под мухой". На ст. "Спортивная" он поднимается и покачиваясь выходит. Во время этого у него из кармана падает какой-то маленький листочек бумажки и "приземляется" рядом со мной на лавку.

Я человек любопытный. Скашиваю глаз влево... Короче, это так называмый "Листочек твоих критических дней", используемый женщинами. По вертикали — числа, по горизонтали — дни, которые надо заштриховывать, отмечая тем самым ЭТИ дни.

Так вот, там квадратики были заштрихованы ЧЕТЫРЬМЯ цветами — черным, синим, зеленым и красным. Мало того, внизу листочка было подписано (разными цветами): ЛЕНА, ОЛЯ, ВИКА, ОКСАНА. Надо полагать, что цвет имени соответствовал цвету квадратиков. ..

P.S. 24 число июня было закрашено ВСЕМИ ЧЕТЫРЬМЯ ЦВЕТАМИ...

Год и город называть не буду, но история классная.

Итак. Офис. 12 часов дня. Работа в самом разгаре. А надо сказать, что, поскольку офис финансировался из зарубежных источников, то и нравы в нем были зарубежные, в частности, общая рабочая комната площадью 50 кв. м. была разделена ширмочками на маленькие отсеки, где размещался стол, стул, компьютер