Как-то раз довольно давно, когда пиво было холодным, а водка дешевой, спуск группы "старослужащих" поклонников сталактитов и сталагмитов к объектам своего поклонения совпал с днем рождения одного из них. Отмечать это знаменательное событие было решено непосредственно на глубине метров 50 от уровня входа.

Долго сказка сказывается, да быстро дело делается, и вот уже вся группа произносит обильные здравницы имениннику, не отставая, впрочем, от слов делом. Сам же новорожденный оказался удивительным фанатом Диониса во всех его ипостасях, так что довольно быстро пришел в состояние блаженной улыбки на лице и замыкания на массу всех внешних воздействий. До золотых рыбок и белых горячек дело, конечно, не дошло, но в прекрасный мир плюща и виноградной лозы, среди которых пляшут прелестные вакханки и хариты, он окунулся в полной мере. В этом состоянии его и обнаружили к утру (нужно было подниматься) менее истые любители Бахуса. Посчитав, что выводить именинника из нирваны — это и есть самое главное кощунство, тем более, что подниматься из пещеры в таком состоянии было по риску равно подвигу Александра Матросова, для него сделали все что могли: оставили банку тушенки и забрали все снаряжение, дабы даже поползновений не возникало. Забрать его должна была следующая группа, которая планировала спуститься к вечеру.

Теперь представьте себе ощущения нашего героя, когда он просыпается и обнаруживает рядом с собой банку тушенки и голые стены пещеры. Товарищ был опытный, и он знал, что, несмотря на общее недомогание и нежелание ничего делать, связанное с сильнейшим бодуном, поесть все-таки надо. Его горящий взор обратился к банке, любезно оставленной товарищами, но через мгновение энтузиазм утух — привычка ходить в группе отучила его от ношения такого нужного в хозяйстве предмета как нож. Но не так-то просто остановить исследователя в его благородных порывах, и в ход пошли все знания из жизни первобытных людей, подчерпнутые в школе. Но вот незадача, зубы у gоmо-sарiеns уже не те, да и пещеры появляются преимущественно в известняковых породах, которые, как известно очень мягкие. После нескольких часов попыток вскрытия, за некоторые из которых можно с успехом давать авторские свидетельства, банка напоминала собой плоский блин без единой дырочки, а наш герой смирился с судьбой и начал спокойно ждать прилета Танатоса. И вот апофеоз — представьте себе ощущения молодого спелеолога, который делает первый шаг по поверхности после спуска, и тут из темноты выскакивает небритое двухметровое существо с горящими глазами, бросается к нему, крепко прижимает к себе и рокочет на ухо: "Наконец-то я поем...".

О времени пребывания в психиатрической лечебнице история умалчивает...

MarGO?

Навеяно историей от 5 октября 2010 года про голубя на пешеходном переходе.

Было это лет пять, а то и семь назад на трассе "Скандинавия", что идёт от Питера в Финляндию и обратно, и которую ласково прозвали "Трасса смерти". И было это на той части трассы (кто ездил там, тот опознает), в районе 53-го километрового столба, ежели считать от Питера.

Была у меня история...

Мой приятель в Железноводске построил дом. И решил его освятить. Дело было два года назад во время Великого поста. Юра — человек очень набожный, пост соблюдает по всей строгости. Приехал я к нему, накрыли мы постный стол, единственное, что поставили на стол из скоромного — рыбу, поскольку Благовещение в тот день было, можно, значит. А из спиртного — вино сухое. Я-то, грешным делом, в пост иной раз и покрепче употребляю, но ведь батюшка приехать должен.

Приехал отец Михаил, дом освятил, сели за стол. Батюшка бутылочку вина опрокинул, рясой утерся, да и говорит эдак протяжно:

— Ю-у-у-ура, а что же ты водочки на стол не поставил?

Ну, мы-то с Юрой переглянулись, понять ничего не можем:

— Отец Михаил, так ведь пост!

А он нам:

— Ну, если не в радость, то можно!

Знали бы вы, как мы "не в радость" надербанились... А батюшка попался образованный, так каких только тостов не поднимали...

Выходим, значит, во двор. То есть, выползаем. А отец Михаил мутным взглядом вокург повел, да и говорит:

— Ю-у-у-ура, а сарайчик-то я тебе не освятил...

Приехала сестра с ребенком. В один момент сестра с мамой втихаря сбегают по магазинам, не предупредив. Именно сбегают, потому что добровольно я с племянницей сидеть отказывалась. Мелкая проснулась и начинает хныкать. Я посмотрела и поняла, что понятия не имею, что делать. Никого дома нет, телефоны у них недоступны. Вытаскивать племянницу из кроватки опасно, чем кормить — не знаю, ей месяцев 7 — вроде какие-то баночки ей давали, но дома их не было. Памперсы менять не умею, на руках носить тоже, пробовала, я через 5 минут устаю, а она только сильнее плачет. Села за комп. Минут через 15 влетает мать и дает мне подзатыльник. Решила их проучить, подождала, пока мать проорется, и спрашиваю, с чего они решили, что я дома была? Сказала, что еще в обед ушла гулять, полчаса назад пришла, ребенок один дома орет, им не дозвонилась, вот сижу, читаю, что делать, чуть в полицию не позвонила. Помню шок в их глазах, сестра начала рыдать, мать садится на пол. Поначалу думала, что сознаюсь через пару дней, но откладывала, а теперь уже поздновато.

Еще подростком я знал, что никому не нужен. Родители пили, остальные родственники интересовались моей жизнью только по праздникам, поэтому я понял, что от родных помощи ждать не стоит и попытался взять жизнь в свои руки. Конечно, сразу у меня ничего не вышло. Я ушел из дому в 15, пытался работать, но никто не хотел брать к себе малолетку и нарываться на неприятности. Вернулся к родителям и жил в мучениях еще два года, потом поступил в другой город и уехал с мыслью, что никогда не захочу их видеть. Учил языки, параллельно работал, пытаясь скопить денег на первое время для жизни за рубежом. Но чем больше я работал и чем ближе становилась моя цель, тем сильнее меня грызла тоска по людям, которых я оставил. Да, я многое не могу простить своим родителям и по сей день, но как только я думаю о чем-то плохом, чего я натерпелся, я вспоминаю эпизод, когда родители купили мне самую дешевую из дорогих гитар, хотя я знал, что денег у них почти не было. Прошло время, я остыл. Смог выбраться из нищеты, отучился, все же уехал за границу, но когда я возвращаюсь домой, я не могу передать, каким я становлюсь счастливым и как меня разрывает изнутри от этих эмоций. Я к тому, что очень часто злоба и плохие события затмевают всю доброту и все хорошее, что с вами случалось. Но очень важно помнить о чем-то хорошем, иногда это может спасти.