Не мое. Историю рассказал колега.
7 марта, офис. Заранее решили отметить 8-е марта. С утра все (мужчины) поехали покупать цветочки для любимых колег женского пола. Праздновать начали в 11.00 утра. Мой коллега и еще 2 человека хорошо приняли и потянуло их 3-х на чердак. А на чердаке пререкрытий как токавых нет, просто балки и к этим балкам крепиться навесной поталок, передвигаться там естественно можно только по балкам.
Значиться залезли они туды, пошлялись немного, выбрали место и сели... с бутылкой, с закуской... И значит-с один из них захотел пипи... Не долго думая, он встает и начинает поливать... Ему говорят: "Ты чего придурок делаешь?! Это ж все сейчас вниз хлынет!"
Напоминаю, кроме подвенсных потолков больше приград нет. А он и отвечает: "Я разбрызгивать буду!!"
И начинает своим прибором болтать в разные стороны. Болтал-болтал и доболтался... подскальзнулся... А под ним естественно офис операторский отдел...
С криком и грохотом он проломил потолок и уцепился за балку. Там сидела женщина, немолодая, на нее, на бумаги, на комп валятся куски потолка и еще поливает как из ведра... Картина: торчит пол мужика из потолка, ширинка расстегнута, оттуда торчит хер и из него извергаеться поток на комп, на бумаги и на бедную женщину...
Поздравил, блин. Долго он потом извинялся.
| 17 Feb 2008 | loralo    |
| - вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Дочка приехала из Нью-Йорка, рассказала. Она работает в бригаде, которая устанавливает свет для больших торжественных мероприятий, вроде свадеб на полтысячи человек. Вот, они готовили зал для бармицвы в очень богатом и очень религиозном еврейском семействе. Само событие в воскресенье, работали среду, четверг и половину пятницы. Основное
Поехала я как-то в бассейн. Ну, общественный транспорт скоростью не отличается, ползет себе потихоньку, доезжает до рынка. Как водится, заваливают куча тетенек (Т) с сумками. Надо сказать, что названия после союза остались еще социалистические, к примеру, остановка "Кинотеатр "Ракета". Вот, на этой остановке происходит краткий диалог следующего содержания:
(Т): Скажите, это "Ракета"?..
(я): Нет, это ТРОЛЛЕЙБУС!
Честно говоря, я не знала, что у наших людей ТАК хорошо развит слух. ..
Весь салон лежал от хохота...
В 1938 году, на сцене Мариининского театра, давали "Пиковая дама". Арию Германа пел известный лирический тенор Печковский. Особенность его исполнения была в том, что он, прекрасно чувствуя настроение зала, несколько затягивал паузу в реплике: "Что наша жизнь? пауза — "Игра! "
Но вот однажды, напоминаю, это происходило в жестоком 1938 году, ария Германа началась словами: "Что наша жизнь? " и Печковский утрируя все держал и держал паузу. Зал замер, очарованный музыкой, игрой актеров и певцов. Напряжение в зале нарастало. И вдруг с галерки, хорошо поставленным баритоном и вы той же тональности, прозвучало: "Говно! "
Зал разразился аплодисментами! Зрители неиствовали!
Из правительственной ложи удалились несколько человек. Когда спектакль окончился и зрители потекли из зала, стали выходить из театра, обнаружилось, что весь театр окружен бойцами НКВД.
Пропускались только женщины и дети. Мужчин отводили в сторонку и какие-то люди в черных плащах заставляли нараспев произносить их слово "ГОВНО!".
На заседаниях поэтического клуба один пожилой маститый поэт постоянно журил остальных за недостаточное знание основ стихосложения (кстати, иногда вполне справедливо). Причем, когда он начинал об этом вещать, то самовозгорался и никак не мог остановиться; его несло. Все вежливо терпели. И вот на очередном заседании он в который раз принялся пафосно кричать: "Да как же можно писать стихи, не умея отличить ямб от хорея!
Что же это за безобразие: каждый пишет как хочет! А каноны?! А классика?! Нет уж, коллеги, прежде чем сочинять, извольте теорию изучить!". Все опустили глаза в пол, ибо никто с ним ссориться не хотел, и каждый чувствовал, что дедушка в чем-то прав, хотя в чём-то не очень. Чтобы разрядить напряженную ситуацию, я произнес ровным голосом такую фразу (глядя в потолок и вроде ни к кому конкретно не обращаясь):
"А вот у меня есть один знакомый. Он знает о ceксе всё. Но – импотент".
Примерно с полминуты стояла гробовая тишина. А потом все, не удержавшись, дружно грохнули от смеха. Хохотали так, что маститому поэту ничего не оставалось делать, как обезоруживающе улыбнуться и примирительно сказать: "Ну, я рад, что вы меня, наконец-то, поняли".