Письмо:

Дорогие мама и папа!

Вот прошло уже почти три месяца с тех пор, как я уехала учиться в институт. Я очень извиняюсь за то, что не писала раньше.

Сейчас я расскажу вам все, что у меня происходило, пожалуйста, сядьте перед тем, как продолжите читать. Я не разрешаю вам читать, пока вы не сядете.

Ну, хорошо... У меня все относительно нормально. Пролом черепа и другие переломы, которые я получила, когда выпрыгнула из окна общежития во время пожара, произошедшего почти сразу после моего прибытия, уже достаточно зажили, я чувствую себя почти нормально, испытывая жуткие головные боли только раз в день.

К счастью, свидетелем пожара и моего прыжка был служащий газовой подстанции около нашей общаги, он-то и вызвал пожарных и скорую.

Потом он посещал меня и в больнице... Поскольку мне было негде жить — общежитие сгорело дотла, он был очень любезен и пригласил меня жить у него дома. Вообще-то, это не совсем дом, а скорее подвал, зато очень-очень уютный. Он — отличный парень, мы сильно любим друг друга и собираемся пожениться. У нас еще нет даты свадьбы, но мы ее устроим до того, как будет заметна моя беременность.

Да, мама и папа, я беременна. Я знаю, с каким нетерпением вы ожидаете того момента, как станете бабушкой с дедушкой, как вы будете приветствовать ребенка и отнесетесь к нему с такой же любовью и преданностью, какой в свое время наградили меня.

Причина задержки нашей свадьбы состоит в том, что у моего будущего мужа имеется некий тип венерического заболевания, который препятствует прохождению требуемого анализа крови, а кроме всего прочего я была несколько неосторожна, и подхватила его тоже. Впрочем, это скоро должно пройти под воздействием ежедневных уколов пенницилина.

Я знаю, что вы встретите своего зятя с распростертыми объятиями.

Он очень любезен, и, несмотря на то что не очень образован, довольно амбициозен. Даже то обстоятельство, что он исповедует иную веру, нежели мы, я знаю, не заставит вас переживать из-за того, что цвет его кожи немного темнее, чем наш. Я уверена, вы полюбите его, тем более что он из хорошей семьи — насколько я поняла, его папа — приближенный оруженосец вождя той африканской деревни, откуда он сам приехал.

Теперь, когда вы знаете все о моей жизни, я хочу сказать вам, что никакого пожара в общежитии не было, я не получала никаких переломов, не лежала в больнице, я не беременна, не болею сиффилисом и я не встречаюсь ни с каким мужчиной.

Однако, у меня 3 — по истории, и я завалила физику.

Я просто хотела, чтобы вы отнеслись к моим оценкам в правильной перспективе.

Ваша любящая дочь,

Елена.

Автобус. К одиноко сидящей, по-своему несчастной советской женщине обращается мужчина:

— DоdерА?!

Отдай ей всё золото мира, и она не стала бы светить ярче, чем в этот миг!

Француз! Настоящий ФРАНЦУЗ В ЕЁ ЖИЗНИ!

Всё, конец серым будням! Прощайте, русские мужчины со своими хоккеями, рыбалками и разбросанными носками.

Теперь будут шампанское и танго у подножия Эйфелевой башни, солнце и белый морской песок. И, разумеется, шанель...

Но! Но надо же что-то ответить!

— Пардон муа! Кес ке се?

— Автобус, говорю, до депа идёт?

— Дорогой, ты ведь знаешь, что я была послана тебе с небес!

— Да-а.... Правду говорят: ненадёжная у нас ПВО.

На дворе трава, на траве братва.

Вся братва — в дрова — у братвы "трава".

Объявление у входа в заповедник:

"Граждане отдыхающие! Берегите флору! Не будьте фауной! "